Ричард Длинные Руки – властелин трех замков - стр. 53

В раскрытые ворота въезжали последние торговцы с телегами, нас остановили, потребовали предъявить разрешение на въезд, плату за топтание земли, а также за ввоз четырех коней с повозкой, что наносит ущерб новенькой мостовой славного города. Я скрипел зубами, привык к рыцарской щедрости, но плебейство в том и проявляется, что при всякой демократии возрастает количество взяточников, хапуг, мздоимцев и обыкновенных вымогателей.

Я заплатил, нас еще некоторое время мурыжили, стараясь придраться и заставить заплатить еще за что-нибудь, здесь ведь товарно-денежные отношения, законы рынка, но я наконец взялся за рукоять меча и попер конем на слишком уж обнаглевшего чиновника, пусть и средневекового.

Он заорал, начал звать стражу, но второй поморщился, сделал нам знак проезжать, а ему начал что-то объяснять строго и внушительно. Как мог я догадаться, нечто вроде недопустимости чрезмерного выжимания, а то ведь и до военного переворота недолго. У кого меч в ножнах, тот может и вытащить…

Я сразу же направил наш караван к постоялому двору, велел расседлать коней, леди Женевьеву отвести в верхние покои и присматривать за нею, а сам спустился в нижний зал. За столами не столько едят, сколько пьют, я выбрал местечко у стены, чтобы видеть весь зал, заказал обильный ужин на пятерых.

– Это единственный постоялый двор? – спросил у хозяина.

– Через две улицы еще один, – ответил он с чувством полнейшего превосходства. – Но там намного беднее, проще, вовсе нет отделения для благородных.

– Отлично, – сказал я. – Распорядись, чтобы на стол подали, что я заказал. Мое пусть не жрут, скоро вернусь.

Хозяин этого двора гордился им не зря: через две улицы я увидел приземистый одноэтажный дом, кладка старая, крыша покосилась, двор невелик, кроме кузницы, там ничего и нет, даже хлеб пекут неизвестно где. У коновязи двое коней смирно жуют овес, простые коняги, а когда я поднялся на крыльцо и вошел в помещение, откуда пахнуло кислыми щами.

Пес поглядывал на меня неодобрительно, на предыдущем дворе пахло вкуснее. Выбрав стол в таком же стратегически важном месте, чтобы видеть всех и вся, я заказал себе вина, к которому не притронулся, осматривал зал, а пес залез под стол и стал ждать падающих кусков мяса, а еще лучше – мозговых косточек. За соседним столом гудят, как шмели, чем-то встревоженные скотоводы, крепкие плечистые ребята, но абсолютно непригодные к приключениям, дальше трое странных типов, одеты неплохо, под плащами угадываются ножи и короткие мечи.

И лишь в противоположном от меня углу сидит угрюмый плечистый солдат, может быть, и не солдат, но мне показался именно бывалым солдатом: жилистый, с коротко обрезанными волосами, грубое обветренное лицо, широкая грудь с выпуклыми мышцами и длинные руки. Он невесело смотрел в кружку с элем, взгляд мрачный, немного тоскующий. Пышные усы печально повисли, я подозвал пробегающего парнишку, дал монетку и велел отнести на стол к усачу кувшин вина.