Ричард Длинные Руки – властелин трех замков - стр. 2
– Ну что ты, – сказал я нервно, – собака – друг человека… А паладин – тоже человек, хоть и со странностями! Ну что ты рычишь? Ты должен вилять хвостом…
Рычание стало громче, пес слегка присел, мышцы стали рельефными, как в атласе анатомии, где показывают с содранными шкурами. Холодея, я присел и похлопал в ладоши. У собак инстинкт подбежать к человеку, который присел то ли завязать шнурок, то ли покопаться в сумке. Так подманивают непослушных собак, что, заигравшись, не хотят возвращаться домой или подходить к хозяину.
– Меня есть нельзя, – сказал я как мог ласково и почти не дрожащим голосом. – Кошка – вот самый полезный корм! В кошке все сбалансировано. Рекомендации лучших собаководов!.. Хотя, конечно, можно есть и всяких там демократов.
Рычание стало тише, пес смотрел с недоумением. Повернул голову набок, потом на другой, всматриваясь в существо, что не ринулось прочь с диким криком.
– Хорошая собачка, – сказал я льстиво. – Хорошая, хорошая, красивая… Ты просто светишься здоровьем, хоть и не чернобыльская сторожевая…
Пес сделал в мою сторону пару шагов, в горле рычание становилось то громче, то тише. Я похлопал ладонью по земле, все так же сидя на корточках и глядя ей в глаза. Если отведет взгляд, то ты победил. Смотреть надо вот так, не моргая и продолжая разговаривать, это гипнотизирует, подчиняет. Собаки, как и женщины, должны чувствовать сильную руку и доминирующую мощь.
– Или сюда, песик… Что женщина делает сидя, мужчина стоя, а собака – поднимая лапу? Правильно, здоровается. Иди и дай мне лапу… Я знаю, что собака Баскервилей – это Муму, которая выплыла, но я не Герасим, чесс слово!
Пес подошел и остановился в двух шагах. Я сел на землю, сердце колотится как бешеное, кровь прилила к лицу, я все еще похлопывал по земле.
– Иди сюда, иди!.. Хороший пес, хороший…
Пес сделал еще шаг, мне стало совсем жутко, горячий воздух из раскрытой пасти жжет лицо, пес дышит часто, словно бежит вверх по лестнице.
И тут я сказал строго и властно:
– Сидеть!
Пес бухнулся толстым задом на землю, мгновение смотрел на меня ошалело, тут же вскочил, зарычал. Я вскрикнул осчастливленно:
– Молодец, хорошо!..
И снова он не сумел преодолеть рефлекс внедренной команды, подставил голову для поощрения. Я тут же почесал за ушами, по спине и, самое главное, спину в том месте, где все собаки мечтают почесаться, но не могут: ближе к репице хвоста.
Рычание становилось глуше, багровый огонь постепенно угасал, а когда я закончил чесать, пес пару раз двинул хвостом из стороны в сторону и посмотрел на меня с немым вопросом в больших неглупых глазах.