Ричард Длинные Руки – сеньор - стр. 17
Повернувшись вполоборота, так, что ткань четко обозначила ее полную, созревшую для хватания мужскими ладонями грудь, она показала неопределенно в темноту.
– А ты? – спросил Сигизмунд с неподдельной тревогой и нежностью.
– Я вышла… – сказала она и стыдливо улыбнулась, – вышла из лагеря… и отошла подальше…
Сигизмунд сам покраснел, даже не мог себе представить, что такая прелестная девушка может присесть на корточки и, задрав подол на голову, какать, тужась и краснея, так что морда просто багровая, а глаза как у рака, сказал торопливо:
– Да-да, ты собирала хворост, но где он в такой ровной степи… Иди к нам, погрейся, а потом мы отведем тебя к родителям, чтобы ты не заблудилась…
Она стыдливо улыбнулась, глаза ее бросили по сторонам пугливые взгляды, не видит ли кто, решилась и пошла к нам. Глаза немножко испуганные, но на щеках разгорелся румянец, а масляный блеск в глазах стал заметнее. Она грациозно села рядом с Сигизмундом, при этом движении полные груди колыхнулись из стороны в сторону, натягивая ткань острыми кончиками. Даже когда уже сидела, прижавшись к нему боком, груди еще некоторое время завораживающе двигались, все уменьшая амплитуду, круглые колени высунулись из-под платья, она стыдливо пыталась натянуть укоротившийся подол, не получалось, объяснила с виноватой улыбкой:
– Я вышла только в ночной рубашке… у меня под нею ничего нет, мне стыдно…
Сигизмунд, красный как вареный рак, торопливо заверил:
– Да ничего, это ничего!.. Я ничего такого даже не думаю, даже совсем не думаю!
Но уши полыхали, как огни на нефтяной вышке. Она сказала стыдливо:
– Все-таки я одна с двумя мужчинами среди степи… Да еще ночью. Мне просто страшно…
Она подвигалась, устраиваясь, Сигизмунд пылал весь, девушка прижималась к нему грудью, всем телом, таким сочным и зовущим, даже я на другой стороне костра слышал мощный зов, самый древний и неодолимый, потому именно его и стараются в первую очередь подделать, имитировать.
– Ты не с двумя, – поправил я почти сочувствующе. – Я ведь с тобой не заговаривал первым!
Она вздрогнула, в ее больших синих глазах, сейчас уже томных, с поволокой, проступил испуг.
– Да, – ответила она жалобным голосом, – но я так испугалась в ночи и замерзла…
– Грейся, – сказал я. – И еще… я ведь не приглашал тебя к костру, верно?
Страх в ее глазах рос, румянец на щеках сменился бледностью. Сигизмунд смотрел на меня с растущим раздражением, девушка спросила почти шепотом:
– Кто ты?
Я промолчал, давая ей взглядом понять, что она мне нравится, но провести себя не дам. Сигизмунд обнял ее за плечи, что покорно смялись под его ладонью, теплые, пухлые и нежные, сказал неприятным голосом: