Ричард Длинные Руки – принц императорской мантии - стр. 40

От распахнул передо мной дверь, в комнате у высокого окна четверо священников ведут оживленный спор, оглянулись.

Мой диакон сказал торопливо:

– Продолжайте, продолжайте! Мы с Фидей Дефендером пока только…

Один вскрикнул счастливым голосом:

– Это и есть тот самый Защитник с таинственного Севера?.. Ой, как интересно, дайте на него посмотреть…

Они окружили меня все четверо, посыпались вопросы, сперва простенькие насчет как вам здесь понравилось, потом глыбже и ширше, я уже все понял, честно и подробно изложил свое видение ситуации, рассказал все о настроениях северных лордов, однако чем дальше углублялась беседа, чем более странными казались вопросы, но я сперва спихивал на свою возросшую подозрительность, чего только не вытворяет с психикой высокая должность и титул монарха, и лишь когда они поблагодарили и ушли, хлопнул себя по лбу в запоздалом озарении.

Вопросы совсем не странные, потому что спрашивали не о положении на севере, на что я отвечал так подробно, а на самом деле выясняли мое отношение к тем или иным событиям, людям, поступкам, или же, говоря понятным языком, рисовали мой психологический портрет. Я отвечал на все вопросы хитро составленного теста добросовестно, даже не заподозрив, что это за, иначе точно попытался бы схитрить и ответить правильнее и красивше.

Диакон проводил их добрым взглядом, сказал со вздохом:

– Молодежь… Такие любопытные.

– Да, – согласился я, – но специалисты хорошие. Даже первоклассные, я бы сказал.

Он посмотрел озадаченно:

– Правда?

– Правда-правда, – заверил я. – Еще чуть бы тоньше сыграли, я бы почти поверил. Да, в Ватикане есть и хорошие работники. Ну что, идем к кардиналам? Или нужно дать время, чтобы их ознакомили с результатами теста?

– Простите…

– Вопросника, – пояснил я. – Ответы нужно еще интерпретировать, верно? Когда я отвечал, предпочитаю голубой цвет или красный, речь шла не о цвете, кому это нужно?.. Вы разве не из той службы, что вроде бы дворцовая охрана, только не дворцовая и не охрана?

Он скромно опустил взгляд:

– Нет-нет, что вы… Это неправильно… Не совсем правильно держать такие службы в святом месте.

– Но мы в Ватикане, – напомнил я. – Духовном центре мира. А духовность придает обычным гадостям оттенок гармоничной завершенности. В Ватикане все настолько возвышенно, что преступление может смотреться, как законченный шедевр Микеланджело, который разукрасил свод и стены папского дворца абсолютно языческими картинами, посмев изобразить даже Творца в облике Зевса.

Он дернулся, посмотрел на меня несколько ошарашенно. Я ответил наглой улыбкой, дескать, хоть и провинция, но чисты духом и помыслами, все замечаем. И очищение церкви, что грядет обязательно и неизбежно, как восход солнца, придет не из Рима.