Ричард Длинные Руки – паладин Господа - стр. 52
Гендельсон проснулся, сидел бледный, мотал головой, на морде все еще сонная одурь.
– Что?.. Где?.. Когда?
– Не та передача, – огрызнулся я.
– Что?
– Сидите, ваша милость, – ответил я саркастически. – Посторожите, чтобы никто костер не загасил. Без него нас и жабы забодают.
– Жабы?
– Да, жабы. Бывают – рогатые.
Темнота приняла меня только на миг, через пару шагов глаза притерпелись к лунному свету. Я осторожно двинулся вперед, нож в одной руке, молот в другой, осталось только зубы выставить и рычать угрожающе, чтоб боялись: человек идет, разбегайтесь!
Еще три осторожных шага, передо мной свежесломанное дерево. Вот след от молота, вмяло так, что спрессовало древесину на глубину трех ладоней. Дерево не выдержало такого… надпила, сломилось под собственным весом. Хорошо, не рухнуло в нашу сторону, хотя могло бы. Наверное, на ту сторону перетянули ветки.
Я походил вокруг, присматриваясь, где же зверь, которого я так в лоб, неужели промахнулся, этого быть не может, ибо молот, как ракета с самонаводящимся устройством, вильнет за целью, если та скакнет в сторону, вбок или взад…
Ноги мои застыли. Прямо из черноты на меня смотрят желтые глаза. Немигающие, беспощадные. Всего в двух-трех шагах, я даже не успею замахнуться молотом. Я поспешно выставил перед собой нож, да напорется зверюга на узкое лезвие сама… Холод побежал по всему телу. Желтые глаза следят за мной и с другой стороны. Они же и спереди. И сзади.
Тело мое от ужаса превращалось в лед. Ближайшие глаза раздвинулись, поползли в разные стороны. Притерпевшиеся к слабому свету глаза различили серую кору массивного дерева. Два светляка медленно расползались, явно после брачных ритуалов. Другие еще раздумывают, кое-кто колупирует самку, их свет интенсивнее, чем у других…
Ноги мои едва не подломились. Я всхлипнул, кости моего скелета превратились в желе. Я едва доковылял в полнейшем изнеможении до костра, рухнул. На месте морды вельможи была бледная маска, свиные глазки раскрылись широко.
– На вас лица нет, – сказал он тревожно. – Что там было?
– Лесные великаны, – сказал я слабо.
– Великаны… И что?
– Треснулись лбами, – объяснил я. – Сослепу. Темно ведь… вы слышали треск?
– Да.
– Хорошо слышали?
– Я от него проснулся.
– Вот так трещат их лбы, – объяснил я. – Крепкая слоновая кость. Наверное, тоже благородное сословие. Бароны, не иначе. Да вы спите, спите! Пока барин спит, холоп сторожит.
Он блымкнул глазками настороженно, еще не понимая, как это кто-то добровольно признает, что он холоп, ведь в этом мире всякий старается поставить себя выше и знатнее других, посопел, снова уперся спиной в дерево и закрыл глаза.