Ричард Длинные Руки – оверлорд - стр. 16
В воздухе кружат огромные снежинки, блестя на солнце, так мне показалось, но присмотрелся, раскрыл рот: снежно-белые бабочки, сверкая крылышками, вьются над уже запорошенной землей, гоняются друг за другом, словно в брачный период, небольшая стайка кружится над заснеженными кустами.
Одевшись потеплее, я выскочил во двор, странно преобразившийся: белый, испещренный следами тех, кто встает раньше меня. У кузницы бородатый мужик с широкой лопатой в руках мыслит, но снег едва запорошил землю, чистить еще рано. Воздух морозный, я сдуру хватанул его, как медведь меду бегемотьевой пастью, закашлялся. Странные бабочки не исчезли, порхают, нелепо дергаясь из стороны в сторону, это чтоб воробьи, которые ловко хватают летающих по просчитываемым траекториям стрекоз, мух и прочих жуков, на этот раз промахивались.
Из кузницы вышел Макс, в овчинной шубе, теплых сапогах с меховыми отворотами. В руках кинжал, Макс осматривал его придирчиво, поворачивая лезвие, будто ловил лучи солнца.
– Что, – спросил я, – снова затупился?
– Да, – ответил он сокрушенно, дыхание вырывается легким облачком и возгоняется гаснущей струйкой ввысь, – плохая сталь…
– Дело не в стали, – заметил я и тоже проследил, как с каждым словом облачко пара вырывается изо рта, как из носика закипающего чайника. – Не в стали.
– А в чем?
– Ты, наверное, им пользовался?
– Ну да, – ответил он с недоумением. – А как иначе мясо нарезать?
– Ну вот, – сказал я нравоучительно, – а единственное оружие, которое от частого употребления становится острее, – это язык!.. Слушай, у меня что, в глазах мерещится? Это вот что?
Он проследил за моим взглядом, на лице отразилось непонимание.
– Бабочки, сэр Ричард!
– Гм… но бабочки должны лететь на огонек, – сказал я глупо, – а баран бодать новые ворота! А здесь и бараны какие-то странные, и бабочки не совсем бабочки.
– Самые настоящие, – заверил сэр Макс. – Всегда летят на огонь! А жаль…
– Сгорают?
– Нет, раньше успевают растаять.
Я кивнул, Макс отсалютовал и вернулся в кузницу, а я пошел вдоль стены. Испуганные бабочки улетели к дереву. Похоже, не только тараканы способны пережить всякие катаклизмы. Вон и бабочки, созданные каким-то чудаком, любителем зимних красот, все еще порхают, безмозгленькие, крылышками бяк-бяк-бяк…
Из конюшни показался сэр Альбрехт, блестящие доспехи, как и нарядный камзол, исчезли под шубейкой, впрочем, умело и изящно подогнанной по его фигуре. Он охлопывал себя со всех сторон, затем вывернул голову к плечу, как скрипач, и сбросил щелчком только ему видимую соломинку.
– Сэр Альбрехт, – сказал я, – приветствую! Как спалось?