Ричард Длинные Руки – король - стр. 37

Думаю, королю Леопольду пришлось скрепя сердце оставить все, как есть, иначе возникли бы разговоры о щедрости принца Ричарда и скупости короля.

Еще, уверен, ему пришлось оставить и даже скрепить своей королевской печатью и подписью ряд новых и весьма неординарных законов, которые я издал и ввел в употребление по королевству. На самом деле их составили городской старшина Генгаузгуза Рэджил Роденберри, Гангер Хельфенштейн, советник короля Леопольда, а также лорд Раймонд Меммингем, в прошлом казначей королевства и лорд-хранитель большой печати, а сейчас, похоже, вернувший себе все посты.

Составили после тщательнейшего обдумывания еще пять лет тому, якобы подавали королю Леопольду, но тот отверг, признав слишком радикальными, но сейчас вот они уже распространены по стране, и хотя прошло совсем немного времени, королю трудно будет отказаться.

Это как от кодекса Наполеона и его законов пытались отказаться пришедшие ему на смену короли, однако и законы вошли в быт, и орден Почетного легиона, и даже «Марсельеза» стала государственным гимном, а все великие свершения королей ушли на свалку.

Гвардейцы у входа заулыбались, но с мест сдвинуться не решились, даже не шелохнулись, а слуга в одежде моих цветов услужливо распахнул обе створки.

Я перешагнул порог, остановился, осматриваясь. Обстановка разительно поменялась, куда-то исчезла дурная помпезность, золото стен прикрыто гобеленами и коврами, вместо роскошнейших и весьма неудобных кресел с прямыми спинками теперь легкие стулья с удобно загнутыми спинками, а под ногами только твердая поверхность дорогих пород дерева, никаких ковров с толстым ворсом, что собирают всю пыль и грязь.

— Ну ладно, — пробормотал я.

За спиной послышался мягкий и в то же время ироничный голос:

— Уверен, вам понравится.

Я буркнул, не оглядываясь:

— Граф, не дерзите. Мне это, конечно же, нравится, но именно потому и весьма не нравится!

Он вошел и встал рядом, а за нами с едва слышным стуком захлопнулись двери.

— Еще бы, — сказал он так мирно, что захотелось его вдарить, — такие перестановки… да еще в личном кабинете, какой мужчина позволит так над собой издеваться?

— Кто велел? — спросил я хмуро.

Он ответил с некоторым удивлением:

— Принцесса…

И хотя во дворце четыре принцессы, но по тому, как произнес, понятно, речь не просто о принцессах, подумаешь, их как воробьев, а о Принцессе, что может быть только единственной, неповторимой, а такая у нас только Аскланделла.

Я уточнил, чувствуя, как внутри начинают подниматься злость и оскорбленное самолюбие:

— Она отдавала эти указы… и еще всякие разные, от моего имени?