Ричард Длинные Руки – конунг - стр. 7

– Трудоголик, – сказал я с удовлетворением. – Побольше бы таких чокнутых.

– Спасибо, ваша светлость…

Я милостиво наклонил голову.

– Хорошо, действуй в том же направлении. Я скоро отбуду в Гандерсгейм, не к кому будет бегать за разрешениями. Понял? Сам себе разрешать будешь. И запрещать тоже.

Он даже вздрогнул, глаза расширились.

– А граф Ришар?

– Он и поведет войска в Гандерсгейм, – сообщил я. – Это специализация графа – уметь вести крупные массы войск даже туда, куда идти не хотят. А я – майордом! На моей шее не только Гандерсгейм.

Он поклонился.

– Все понял, ваша светлость.

– Кстати, – сказал я, – чуть не забыл… объяви мой новый указ… или повеление. Словом, сам придумай, как это подать. Я изволю собрать все разряженные амулеты, которые обычно выбрасывают за ненадобностью, дабы классифицировать и занести в реестр. А то и в регистр. Объяви за это денежную награду, а то бесплатно никто ради Отечества и пальцем не шелохнет. Небольшую, конечно. Ровно столько, чтобы человек не выбросил, а все-таки принес и сдал.

Он поклонился, пряча настороженный блеск глаз.

– Будет сделано. Вы сами будете… классифицировать?

Я удивился:

– А ты на что?

– Я?

– У тебя помощников не хватает? – спросил я. – Так заведи еще.

– Хорошо, – ответил он. – Будет сделано.

– Иди, – разрешил я. – Вижу, руки чешутся что-то ломать.

Он отступил к двери.

– Сэр Ричард, я счастлив, что служу именно вам.

– Это у тебя такая шуточка? Ну, Куно, наконец-то обживаешься.

Когда за ним закрылась дверь, я довольно потер руки. Все-таки Куно своим искусным подхалимажем поднял настроение. Одно дело, когда тебя признают отважным, другое – умным. Пусть даже хитрым. Все равно приятно.

Но надо будет придумать насчет амулетов объяснение получше. Куно не дурак, да и остальные, зная меня как ревностного крестоносца, не поймут внезапный интерес к языческим штучкам.

Это потом, когда христианство разгромило язычество целиком и полностью, сами католические священники начали собирать остатки примитивных культур, записывать легенды, охранять от уничтожения последние уцелевшие храмы, куда уже никто не ходил. Но сейчас, когда до разгрома далеко, могут заподозрить в тайных связях с Врагом…

Укорачивающаяся свеча похожа на рукоять, откуда торчит узкий оранжевый клинок, длинный и настолько острый в верхней части, что края просто исчезают из видимости. Свет почти солнечный, такой же теплый и оранжевый, перо искрится в нем, словно покрыто мельчайшими алмазиками, свет падает на лист бумаги привычно слева, я скрипел пером по ней быстро, в конце привычно посыпал мелким песком и, не сворачивая, протянул Жерару.