Ричард Длинные Руки – князь - стр. 18

– В Господа мы все верим, – ответил я твердо. – Он тоже верит в нас. Хотя и не во всех, конечно.

– Но вы уж замолвите за нас словечко, – сказал сэр Вайтхолд подхалимски. – За сэра Каспара не обязательно, а за нас с бароном хорошо бы…

Волсингейн оскорбился:

– Почему это за меня не обязательно? Я что, совсем пропащий?

– Нет-нет, – заверил Вайтхолд, – я совсем другое имел в виду.

– Что? – спроси Волсингейн с подозрением и набычиваясь.

– Что это мы с бароном совсем пропащие, – объяснил Вайтхолд, – за нас и заступаться бесполезно, только свою белоснежную репутацию, как вон у сэра Ричарда, портить, а вы, напротив, и так сама святость!

– С чего это я святость? – спросил Волсингейн оскорбленно. – Вы уж выбирайте слова, дражайший сэр! А то и за меньшее перчатку к задним ногам бросают!

Я прервал в нетерпении:

– Вижу по вашим речам, дела у нас идут хорошо. Но пойдут еще лучше. Я тут составил и послал папе римскому просьбу о разрешении начать Великий Крестовый Поход против сил Зла. С обоснованием, цифрами, графиками, дорожной картой и объяснением, что это нам даст. В духовном плане, разумеется.

Сэр Вайтхолд поддакнул:

– Конечно-конечно! Мы именно все в духовном плане. И неважно, что духовенства я давно не видел, мы сами – духовенство! В смысле, духовники.

– Духовные, – поправил барон Саммерсет.

Я пояснил:

– Церковь всегда была медлительна, в этом ее сила, а мы всегда бежим впереди. Если что не так, церковь скажет, что она ни при чем, это все еретики… Так что за церковь не переживайте, она подтянется. Но это единственная мощная сила, перед которой все склоняемся… и которая может держать нас всех вместе.

Волсингейн спросил с недоверием:

– Даже в нашем случае?

– В нашем особенно, – подчеркнул я. – Сколько сражений было проиграно потому, что какой-то из лордов не изволил подчиниться королю, а возжелал отдохнуть или же, напротив, вступить в бой по своему почину?..

Волсингейн сказал с негодованием:

– Сэр Ричард, у нас такого ни разу не было!

– Потому что у нас еще не устаканилось, – пояснил я. – У нас еще период бури и натиска, а я не король, а полевой вождь. Но стану королем, от этого отвертеться не удастся, как чувствую, и начнется феодальная вольница… Король – всего лишь один из лордов, не самый богатый и не самый могущественный. Перед ним кто-то склоняет выю, а кто-то не изволит. И только перед церковью мы все смиренно смиряем головы. Потому не я, а она и поведет нас…

Вайтхолд перекрестился, за ним перекрестились все.

– Но церковь, – поинтересовался Вайтхолд таким елейным голоском, что можно поскользнуться, – это… вы?