Ричард Длинные Руки – грандпринц - стр. 38

Он улыбнулся одними глазами, но я видел, что напряжение все же медленно покидает его застывшее лицо и тело.

– Я рад за свой город, – произнес он хорошо контролируемым голосом, – и за свое королевство.

Когда разговор идет на высоком уровне, будь это в тронном зале или в частной беседе, каждое слово исполнено смысла, потому «свой город» и «свое королевство» хоть и звучат обыденно, однако несут и особый подтекст.

Я тоже улыбался, не во весь рот, конечно, государи так не улыбаются даже среди узкого круга самых близких, но достаточно тепло и почти дружественно.

– Ваши дочери, – сообщил я, – пребывают в своих покоях, куда им доставляли еду. Увы, они не решались участвовать в наших застольях, к великому сожалению наших лордов! Однако недавно дочь императора Вильгельма, принцесса Аскланделла, взяла их фрейлинами…

У него вырвалось:

– Ох, спасибо!

– Это спасибо Аскланделле, – ответил я вежливо, – она, как вы уже знаете от маркграфа Бергена, что выехал встречать вас, с нами. Ваши дочери сопровождают ее всюду, вызывая восторг моих и ваших вельмож красотой и утонченным обаянием.

Он сказал с чувством:

– Ваше высочество, вы сняли последний камень с моей души. Близость к ее высочеству, дочери великого императора… это честь для нас!

– Гм, – сказал я. – Ваше величество, позвольте сопровождать вас в столицу, где горожане, без сомнения, уже торчат на всех городских стенах и даже на деревьях?

Он не ответил, что очень рад или хотя бы просто рад, король не может радоваться, что его сопровождает принц, это принц должен радоваться обществу короля, потому ответил мягко:

– Вы очень любезны, ваше высочество.

– Стараюсь, – сообщил я, – хотя я, как видите, человек войны и больше привык к грохоту топоров по головам и крикам мертвецов, чем к изысканным речам…

Краем глаза видел, как ехидно улыбнулся Альбрехт, он вроде бы пока единственный усекающий насчет криков мертвецов, остальные смотрят гордо и надменно, дескать, мы такие же.

Леопольд послал коня ближе к моему арбогастру, и хотя так он выглядит значительно ниже, а я могу посматривать свысока, но он мудро не обращает внимания на такие важные для других мелочи.

Я поглядывал с ожиданием, он сказал совсем негромко:

– Ваше высочество…

– Ваше величество? – ответил я.

Он вздохнул, лицо омрачилось, но произнес твердым голосом:

– Хочу, чтобы некоторые вопросы были ясны как для меня, так и для вас. Для нас обоих. Я отдаю себе отчет, что моя жизнь и жизни моих людей находятся в ваших руках… однако бывают ситуации, что жизни – ничто, когда речь заходит о подлинных ценностях.