Ричард Длинные Руки – гауграф - стр. 17

Бабетта продолжала улыбаться лучезарно, Арнульф хмыкнул.

– Император и не ждет от вас особой благодарности, – пробурчал он. – Он вообще ни от кого не ждет и никому не верит. Но он понимает, что на какое-то время здесь воцарится мир. На какое-то время – уже хорошо.

– Отсроченная война, – согласился я, – хорошо.

– Отсроченная может и не начаться, – уточнила Бабетта.

Я кивнул, быстро соображая, что своим решением император умело убил двух зайцев. И показал свое неудовольствие Кейдану, потерявшему контроль над королевством, и намекнул, что в интересах императора поддерживать лидера, который может держать в кулаке захваченные земли. А это я показал, силой выдворив варваров.

Кроме того, император разом остановил войну, потому что и Кейдан, и я теперь на одной стороне, а подданные империи не должны воевать друг с другом. Надеюсь, у Кейдана хватит ума не лезть в мою марку с атрибутами своей власти. Если уж Брабант держится, отстаивая свою независимость, если Ундерленд постоянно подчеркивает свои особые привилегии, то теперь появится еще одна полунезависимая территория на карте Орифламме…

– Где эта марка? – спросил я. – Раз это марка, а не просто земля, то с кем она граничит, кроме моря?

Арнульф посмотрел на меня с недоброй улыбкой.

– Вы же такой прозорливый…

Я подумал, спросил:

– С варварами?

Он спросил иронически:

– Трудно было догадаться?

– Хорошо, – сказал я, – граничу с варварами. С другой стороны Великий Хребет, с третьей – океан. А где заканчивается марка? Что-то я о ней вообще не слышал. Наверное, такое громадное, что можно прикрыть моим плащом? А то и шляпой?

Арнульф посмотрел мне в глаза и сказал медленно, явно наслаждаясь эффектом:

– Уж поверьте. Это громадная марка…

Я повторил угрюмо, игра в загадки не нравится, когда в одни ворота:

– Так где она?

– Она, – сказал Арнульф со вкусом, – вся под варварами… сэр маркграф. Фактически вся. Разве что самая крохотная полоска возле Брабанта еще ими не захвачена. Но… контролируется. Так что ваша земля является вашей только на бумаге.

Они ожидали взрыва или какой-то бурной реакции с моей стороны, криков, что подло обманули, надули, ничего не дали, но что в имени тебе моем, шкура уцелела, это главное.

– Что ж… – сказал я почти равнодушно. – Зато маркграф. Возможно, и обо мне споют…

Гримоальд переспросил:

– Споют? Почему споют?

Я отмахнулся.

– Да это так, вспомнил одного… Маркграфа Бретонской марки. Красиво погиб, прикрывая отступление великой армии императора Карла. О нем сложили героическую поэму, называется «Песнь о Роланде».

Арнульф проговорил с затаенной усмешкой: