Ричард Длинные Руки – эрцпринц - стр. 25

Ришелье тоже стал епископом поневоле, а в молодости после окончания колледжа поступил в Военную академию, и только крайняя нужда заставила принять церковный диоцез, как единственный источник существования всей семьи. Возможно, и этот епископ изучал теологию по принуждению, но, как и Ришелье, достиг успехов, о чем говорят его немалые возможности по защите города.

Я посмотрел, как он строго и уверенно ободряет воинов, объясняет, какое великое дело совершают, а когда он отправился к другой группе, пошел рядом и поинтересовался:

– Ваше преосвященство… вы говорите, что убийство язычников… прямой путь на небо, но как же с заповедью «не убий»?

Он ответил уклончиво:

– Не желающих принимать крещение – да…

– А убийство христиан, что принадлежат, к примеру, к апостольской церкви?

– Эти еще хуже язычников, – отрезал он, сразу ожесточаясь. – Их нужно убивать без пощады, ибо только так можно высвободить их души… пока их хозяева не набрали еще больше грехов, как собаки блох!

– А если, – сказал я, – убиваешь в его доме, убьешь также всех женщин и детей?

Он вздохнул.

– Да, это грех, потом придется отстоять ночную мессу, чтобы священник очистил твои руки от крови.

– И все?

Он подумал, ответил почти уверенно:

– Да вроде бы все. Но на всякий случай, чтобы уж совсем быть чистым и правым, не мешает часть захваченной добычи пожертвовать в пользу церкви. И это в самом деле все!

Я вздохнул.

– В общем, убийство еретиков – как бы не убийство…

– Не как бы! – сказал он строго, но, на мой взгляд, слишком громко и слишком твердо.

– Не убийство, – согласился я. – Как не убийство – забой скота.

– Есть разница…

– В чем?

– Скот не наделен душой, – объяснил он. – А у человека, даже у язычника, она есть, тем более у еретика. Потому его убивать хоть и нужно, однако потом помолиться, прося прощения за невольный грех…

– Но все же грех?

Он уловил, куда клоню, сказал настойчиво:

– Этот грех церковь берет на себя!.. Грех, совершенный ради нас, не может быть тяжким. Церковь, выполняя волю Господа, решает, как и где ее выполнить лучше. Ты ведь знаешь, прожить всю жизнь без греха невозможно. Особенно когда живешь, а не… Еще здесь, на земле, церковь взвешивает твои деяния, и, если ты совершил некий грех для спасения чьей-то души, тебе даруется прощение. Мунтвиг – зло!

Понятно, проплыла грустная мысль. Епископ понимает, что я вряд ли буду в самом деле выворачивать душу, даже со священниками не бываем искренними до предела. Видимо, функции любого священнослужителя в армии не столько как духовника, сколько как надзирателя от лица церкви за такими вот своенравными и непредсказуемыми воинами, что должны быть в первую очередь Воинами Церкви.