Ричард Длинные Руки – эрцфюрст - стр. 50

– В чем-чем?

Я махнул рукой.

– В коричневом, если перевести с ученого языка.

– А если не один?

– Для второго раза соберутся нескоро.

Он помолчал, спросил тихо:

– Откуда сведения?

Я с многозначительным видом указал пальцем наверх.

– Оттуда.

Он проследил за моим пальцем.

– От Фрица? Да он вообще спит на дежурстве!

– Господь никогда не спит, – ответил я строго, – что бы ни говорили о нем недоброжелатели.

Он охнул.

– Ваше высочество! Вы уже говорите напрямую с Богом?

Я огрызнулся:

– Я всегда с ним говорил! Я паладин, забыли, барон?

– Простите, ваше высочество, – ответил он смиренно. – Думаю, не один я это уже забыл.

Я сказал свирепо:

– Ничего, я напомню! Так отпаладиню, долго вспоминать будете.

Я зашел в служебный зал, даже залюбовался: церемониймейстер не суетится и не бегает в панике, перед ним в почтительно строгих позах гофмейстер и гофмейстерина, а он нечто внушает им важно и значительно. Во дворце постоянно что-то да меняется, надо все учитывать и реагировать, дабы не уронить достоинство их сюзерена, а с ним и королевства.

Все трое склонились в поклоне, строгие и одинаковые. Я движением пальцев поманил церемониймейстера и отошел с ним в сторону. Он двигался рядом предельно синхронный, учтивый, прямой, внимательный, ни словом ни жестом не выказывая никаких чувств, кроме предельной почтительности благородного человека к еще более благородному.

Отойдя подальше, чтобы не слышал даже барон Альбрехт, я спросил тихо:

– Когда появляется та… ну, как ее, что открывает проход в Зал Древних Королей?

Он спросил с тем же неподвижным лицом:

– Великая Жрица?

– Да-да, – сказал я нетерпеливо, – Жрица, у которой передние конечности какие-то красные, будто в коросте.

– В огне? – переспросил он. – В неистовом жарком пламени? Это верховная Жрица Хранилища, ваше высочество.

Я буркнул:

– Странно, как ее инквизиция просмотрела.

– У нее нет храма, – пояснил он. – А появляется она из ниоткуда всего один раз в году.

– Мне с ней надо кое-что перетереть, – сказал я в нетерпении. – А на самом деле ее храм где?

Он даже отшатнулся.

– Ваше высочество!

– А что не так? – спросил я сварливо. – Я сюзерен, я должен знать. Знание – сила и власть.

– Никто не знает, – повторил он так, словно гордился, что никто, даже он не знает. – Я же говорю, появляется по своей воле раз в год всегда в одно и то же время.

– Из ниоткуда? – спросил я. – Так не бывает.

– Может, – ответил он, – и откуда-то. Но мы этого не видим.

Я сказал веско:

– Если всегда в одно и то же время, то появляется не по своей воле, а по кем-то из мужчин заданному распорядку. Разве жрица не женщина? А еще не родилось такой, чтобы не опаздывала, не забывала, не перепутывала.