Резонанс - стр. 61

Переоделись, построились, после переклички приступили к упражнениям. Меня немного мотало, и нормативы давались куда тяжелее прежнего, но худо-бедно справился. А уже непосредственно перед кроссом выяснилось, что стычка в казарме без последствий для моего обидчика не прошла: ногу ему всё же вывихнул – пусть и несильно, но от пробежки тот отказался наотрез.

Инструктор лишь плечами пожал.

– Кто не бежит, тот подметает плац.

– Я не должен! У меня нога болит!

– Отказ от занятий приравнивается к нарушению режима. Поставить в известность коменданта?

– Нет.

Когда деревенского задиру послали за метлой и раздались обидные смешки, он кинул на меня столь убийственный взгляд, что сделалось не по себе. И хоть из кулацких подпевал в лагере остался только один, устроить «тёмную» они могли и вдвоём. И ладно если просто отмутузят, как бы голову сгоряча не проломили. Провинциальные нравы, насколько слышал, просты до безобразия.

Именно по этой причине, всякий раз пробегая мимо полуразобранных развалин бараков, я внимательно присматривался к строительному мусору и в особенности к доскам. А заметив искомое, сделал вид, будто завязываю распустившийся шнурок, присел и легко выломал из трухлявой деревяшки ржавый гвоздь сантиметров в десять длиной, завернул его в платок и сунул в парусиновый ботинок. Стало давить на стопу, но не слишком сильно, намозолить кожу точно не успеет, а у меня теперь будет какое-никакое оружие.