Резонанс - стр. 57
Но даже так проигнорировать протянутую руку оказалось непросто – аж перекорёжило всего из-за собственно невежливости.
Переборол себя, слабину давать не стал.
– Не пойдёт, – буркнул я и уткнулся взглядом в тарелку с пюре.
– Да что с тобой такое? – опешил Семён. – Мы – оплот передового мира! По одиночке нам не выстоять под натиском буржуазных реакционеров!
Я покивал, соглашаясь с этими словами, и продолжил трапезу.
– Почему? – задал тогда собеседник прямой и конкретный вопрос.
Отмалчиваться было совсем уж невежливо; я пожал плечами и привёл самую очевидную причину:
– Комендант сказал – никакой политики.
– Да ничего он нам не сделает! Этот запрет незаконен!
– Законен.
– И что с того? – пристально уставился на меня Семён. – Струсил, да? Испугался? Так, может, ты значок для красоты носил, а на деле – буржуазный соглашатель?
Кровь прилила к лицу, но я переборол и смущение, и раздражение, продолжил молча орудовать вилкой.
– Чего молчишь? – На этот раз вопрос прозвучал откровенно угрожающе. – Язык проглотил?
– Когда я ем, я глух и нем.
Семён выругался, переставил тарелки обратно на поднос и пересел за другой стол. Меня это лишь порадовало.
Представители работодателей, с чьей-то лёгкой руки поименованные «покупателями», пожаловали вскоре после обеда. Кто-то воспользовался услугами извозчика, кто-то прикатил на таксомоторе, несколько человек въехали в ворота распределительного центра на велосипедах. На улице к этому времени пекло уже просто невыносимо, поэтому расположились все в вестибюле административного здания, где было самую малость прохладней.
Поначалу от красочных плакатов и буклетов зарябило в глазах, да ещё соискатели набились в помещение, будто сельди в бочку, и приходилось тратить кучу времени, пробираясь от стенда к стенду. Впрочем, мог бы и не суетиться. Единственной более-менее перспективной вакансией показался специалист по сверхточной сварке, но с моей отметкой о слабой фокусировке потоков энергии ловить там было нечего.
В остальном же, такое впечатление, набирали разнорабочих со сверхспособностями. Везде декларировались минимальные сроки обучения, а о будущих ставках не упоминалось ни полслова. Исходя из разговоров, ситуация и вовсе складывалась абсолютно безрадостная: если те, кто вошёл в резонанс на восьмом витке, ещё могли рассчитывать на вполне приемлемые доходы, то мне с моими шестьюдесятью лошадиными силами предстояло вкалывать до седьмого пота за вознаграждение той самой лошади.
Одной, не шестидесяти.
Как бы то ни было, у столов гражданских «покупателей» вовсю толпился народ, они только и успевали что раздавать листовки и заученно отвечать на однотипные вопросы. А вот с небольшим опозданием пожаловавшие их армейские коллеги взялись проводить агитацию куда как более активно, не сказать – с огоньком. Для начала два подпоручика и мичман вдрызг разругались с помощником коменданта, а когда на шум свары начали подтягиваться соискатели, эта троица с шуточками и прибауточками высмеяла заявление профессора о том, что рекрутов станут использовать в качестве ударных единиц на передовой, после принялась вещать о том, что на флоте и авиации имеется сильнейшая потребность в несравненно более квалифицированных кадрах.