Резистент - стр. 22
Не сказала бы, что слова Адама успокоили меня. Он ведь не просто так стал руководителем новичков: наверное, любимчик местного начальства, а заодно – их глаза и уши. Если нам врут, то Адам только поддерживает ложь. И все же – хоть немного ясности. Может, мы зря себя накручиваем, и ребята правда уехали домой? На их месте я бы тоже поспешила покинуть ЦИР. Я вспоминаю, как близнецам нравилось здесь. Только они и радовались, что оказались в числе «избранных». И тут – ошибка. Должно быть, им очень обидно возвращаться в обычную жизнь, снова идти в школу и питаться жалкими крохами по сравнению с тем, что дают нам в Центре.
Зато мне возвращение точно не грозит, вспоминаю я, и сердце сжимается в болезненный пульсирующий комок.
Глава третья
Утро наступает не вовремя: я совершенно не выспалась и чувствую себя разбитой. На завтраке меня подташнивает, и я запихиваю в себя только горбушку хлеба, – на большее не способна. Тяжелая выдалась ночь. Я проворочалась в постели несколько часов, думая о том, что будет дальше. Вечером я осмотрела кровать Иванны, ее тумбочку. В ящике нашла карандаш. Его она тоже случайно оставила?
Сразу после завтрака нас ведут на тренировку. В зале не только новички, но и многие другие Резистенты. Дюжина парней играет в футбол, несколько девочек помогают друг другу качать пресс на цветных ковриках. Пахнет свежей резиной. Мне заниматься не хочется, так что я сразу сажусь на лавочку. Тут же подходит девушка лет двадцати, с волосами, убранными в высокий хвост.
– Ты себя плохо чувствуешь?
– Немного.
– Не нужно отвести тебя к врачам?
– Нет, что ты, спасибо.
Девушка недовольно поднимает брови и уходит. На самом деле мне как раз нужно пойти к врачу – но после десяти вечера. Почему Агата держит свою историю в тайне? Что такого в том, что ее забрали в Центр из-за отца? Возможно, я догадываюсь, в чем дело. Может, ее тоже держат взаперти. И она хочет уйти, но не может, а критиковать Центр вообще запрещено… Но нет, дело в чем-то другом.
Ко мне подсаживается Ната.
– Ты какая-то бледная, все в порядке?
– Да, – вру я, чтобы не беспокоить ее, – просто сонная.
После двух часов в зале нам разрешают вернуться в комнаты. Но в холле уже поджидает господин Бернев.
– Доброе утро, Резистенты, – его голос сух, как обычно. – Привезли письма от ваших родственников. Сегодня вы можете написать ответы, но учтите, что рассказывать что-либо о Центре, его местонахождении, работе и сотрудниках запрещено. Нам придется прочесть каждое письмо перед отправкой, – это меры предосторожности. Письма уже в ваших комнатах.