Резидент - стр. 23

Романцев неодобрительно покачал головой, но возражать не стал, понял, что не подействует, все равно увяжутся – боялись старшину Щербака, которого считали пострашнее средневековой чумы!

– Хорошо. Знаю, что не отстанете!

Штабной «Виллис» с открытым верхом стоял у самого крыльца. Тимофей уверенно сел за руль, терпеливо подождал, когда разместятся бойцы, после чего серьезно поинтересовался:

– Ну что, теперь можно ехать?

– Все в порядке, товарищ капитан, езжайте! – ответил Сорочан.

– Ну, спасибо!

Подъехали к деревушке Ковила, за огородами сразу начиналась передовая. Машину Романцев остановил метров за триста от линии окопов, поставив ее за небольшой сарай таким образом, чтобы была не на виду. Поднялся на пригорок, поросший хлипким лесом, и посмотрел вниз. С него хорошо просматривалась ячеистая линия обороны, растянувшаяся фронтально километров на десять, она плавной кривой огибала лесок и прямой линией сбегала к небольшой шустрой речке. Оборонительные позиции состояли из трех укрепленных полос, отстоящих друг от друга метров на пятьсот. На первой полосе три линии окопов с ходами сообщения, служащими для переброски подразделений на передовую и для эвакуации в тыл, построены блиндажи и специальные убежища, так называемые «лисьи норы», рассчитанные на двух-трех человек, в которых можно укрыться во время артобстрела. Искусно вписываясь в рельеф, позанимав господствующие высоты, стояли бетонированные доты, а впереди окопов понатыканы противотанковые «ежи».

На линии соприкосновения последние две недели образовалось некоторое затишье. Красноармейцы, воспользовавшись передышкой, занимались обычными житейскими делами: приводили обмундирование в порядок, брились у осколка зеркала, мусоля огрызки карандашей, писали домой письма.

Лишь иной раз случались вялые стычки, гремели непродолжительные артобстрелы. Все это напоминало оппозиционную войну. Но возникшая ситуация долго не продлится: о предстоящем наступлении были наслышаны все. Его ощущение просто витало в воздухе. Вот только никто не мог знать, когда оно начнется. Затянувшееся ожидание тяготило, действовало на нервы.

Неожиданно в первой линии окопов Тимофей рассмотрел какое-то оживление. Доносились отдельные крики, а со стороны немцев вдруг усилилась стрельба – прозвучали короткие лающие очереди. Достав бинокль, Романцев приложил его к глазам.

От немецких позиций, пересекая простреливаемое поле, в сторону передового рубежа расторопным зайцем бежал солдат. Ему невероятно везло – пулеметные очереди буравили у самых его ступней землю, заставляли пригибаться, петлять, он вовремя прыгал в воронки, дожидался, когда утихнет стрельба, затем быстро поднимался и вновь совершал стремительные броски вперед. В какой-то момент он упал, заставив многих ахнуть. Казалось, что солдат более не поднимется, но через минуту он вскочил и снова кинулся к окопам под одобрительные крики красноармейцев. То была настоящая игра со смертью, которая буквально завораживала, парализовывала, не давала возможности отвести взгляд.