Рейтар - стр. 67
– Не довелось, – покачал я головой.
– Хотя и верно, откуда вам в вашей степи слышать было, – усмехнулся Круглый. – Из горцев человек, но уже лет двадцать как в вольных ротах. Во время Угольной войны был у Дикого Барона, с сотней горцев чуть не половину вражеских обозов разбил и командование всей осадной артиллерии однажды вырезал. Тогда и Сухоруким стал, ему в рубке на левой руке сухожилие подсекли. Известный человек.
– Верно, есть такие у горцев, – нейтрально ответил я. – Много воюют, люди опытные.
– Такой и будет, – подтвердил Круглый. – А подчиняться будете опять же мне. Дикому Барону тоже, разумеется, но если я что-то скажу – это как глас с небес.
Я ничего не ответил.
Кони шли шагом, дорога вела через город. А в городе явно назревали беспорядки. Большая толпа стояла возле особняка за высоким решетчатым забором – красные лица, злые, все больше пьяные. В руках у многих палки, лопаты, камни. Оружие верноподданным низкого звания здесь не полагалось, так что в этом особняку повезло. Над особняком уныло повис в знойном безветрии флаг Валаша и рядом с ним – вымпел князя.
Двор посольства камнями забросан, в окнах ни одного целого стекла. Вдоль забора вытянулась цепь «Могильных Воронов», уставивших в сторону толпы сверкающие штыки на длинных пехотных винтовках. Вдоль их строя прохаживался взводный, заложивший руки за спину и мрачно поглядывающий в сторону горожан.
На пыльной мостовой были видны следы крови, причем немало. Большая ее лужа сверкала и на посольском крыльце – там тоже кому-то досталось. Кровь уже начала спекаться, превращаясь в студень, над ней жужжали мухи.
Арио проехал мимо толпы с каменным лицом, не проявив никаких эмоций. Я скосил глаза на Нигана – тот явно чувствовал себя нехорошо, понимал, откуда все безобразия пошли. Да и мне понемногу понятна становилась если не вся схема, то ее часть. Интересно было лишь узнать, в каких отношениях был Борхе Дурной со своим покойным родственником и выиграл он что-то в результате убийства или проиграл?
Одним валашским посольством дело не ограничилось. По мере того как мы приближались к Храмовой площади, бывшей центром Ирбе, приближался и шум. Грохот, крик, свистки, пару раз хлопнули револьверные выстрелы. Пронеслась пароконная коляска с перепуганными дамами, которой правил не менее испуганный кучер, нахлестывающий лошадей. Метались люди, затем навстречу нам пробежал какой-то оборванец, зажимающий руками голову, с которой чуть не ручьем лила кровь, оставляющая следы на пыли. По поперечной улице проскакал разъезд из «Волчьей Головы», лица рейтаров были злы.