Рейтар - стр. 24
Чувствуя, как волна паники поднимается откуда-то из темной глубины, я вздохнул резко, снова лошадью занялся. Нельзя сейчас себя до срока травить, мне ведь еще бой предстоит наверняка.
Лейб-драгунская сабля была как по нашему, так и по их обыкновению пристегнута к седлу. Когда кавалерист спешивается, его основным оружием карабин становится, и штык-кинжал на него надевается при надобности. Вот и достался мне трофей. Осмотрел ее со всех сторон да и выбросил. Что с ней еще делать? Хоть и неплоха, да не наш фасон у нее, мы к шашкам привычные. В седельных сумках нашлось восемьдесят патронов к карабину, это пригодится. Пусть арсенальные, похуже качеством, чем мои самокрутные, но для обычного боя нормально. Еще припас суточный, сухари и мясо, вино красное во фляге. Вино кислятиной оказалось, но в жару сильную можно в воду добавлять, для этого его лейб-драгуны и возят, собственно говоря.
Из раненых трое оказалось тяжелых. Один так и вовсе скончался вскоре, а двух других решили везти. Остальные были ранены или легко, или терпимо. У себя на груди тоже длинный тонкий разрез обнаружил, от которого вся рубашка кровью пропиталась. Пришлось бинтоваться и переодеваться.
С утра, с самым рассветом, уже пошли дальше. С заводными конями чуть легче стало, груз перераспределился, делали по десяти верст в час. Еще один тяжелораненый скончался, схоронили его на привале, отдав могиле честь шашками. Второй, совсем молодой парень, еще держался, хоть вид был такой, что краше в гроб кладут.
К середине дня вышли к Каменному ручью – удивительно чистой и даже в самую жару не пересыхающей речке, где немного напоили лошадей. Вода была такой студеной, что поить пришлось из брезентовых ведер, накидав в них сена, чтобы не давать пить коням большими глотками – застудим так. Ну и сами ополоснулись, смыли пыль, пот и грязь. Следующий ночлег у нас уже был в Валовых Холмах, по дороге до которых не встретили ни единого человека.
Следующий день принес плохие новости. Подошли к разоренной ферме. Глинобитные стены дома истыканы были пулями возле бойниц, постройки разрушены, все истоптано неподкованными копытами.
– Степняки были, – уверенно сказал пожилой вольный.
– Степняки, – хмуро подтвердил кто-то еще.
В доме была кровь, на полу лежали трупы. Женщина, две девочки постарше, мальчик лет семи. Уже запах появился, вились мухи тучами. Я присел, посмотрел на руку женщины, подняв ее. Следы пороха ни с чем не спутаешь. Затем аккуратно отодвинул рубаху на плече. Так и есть, там тоже синяк.
– Как вольные погибли, отбивались до последнего.