Рейнеке-лис. Ренар-лис - стр. 4

Да, государь, я мог бы перечислить более сотни подобных проделок волка с моим дядей, но считаю это излишним. Если потребуют дядю, он сам защитит себя лучше, чем я. Но смею заметить лишь одно. Вы, государь, и вы, господа, слышали, что волк говорил здесь о своей жене. Правда, семь лет уже, как мой дядя очень дружен с прекрасной Гиремундой, супругой волка. Она всегда обходилась с ним ласково и вежливо. Что же в этом дурного? Почему так расходился волк?..

– Дальше! – продолжал Гримбарт-барсук. – Теперь следует сказочка о зайце. Пустая история! Разве учитель не властен наказать ученика, когда тот непонятлив и ленив? Да если не наказывать мальчишек, не взыскивать с них за шалости, лень, непонимание и пороки – как же тогда и воспитывать… Песик Вакарлос тут же кричит, что у него, мол, за забором пропала колбаска. Уж лучше бы молчал! Как все слышали здесь, колбаска ведь была краденая! Значит, «как пришло, так и ушло», – и нечего тут пенять на моего дядю, что он отнял у вора добычу. Люди высшего круга непременно должны быть строги и суровы с ворами. Да если бы Рейнеке гораздо строже наказал Вакарлоса, то даже тогда был бы прав. Но он пощадил ему жизнь – пусть славит имя короля, потому что право лишать жизни принадлежит только королю. И как Рейнеке-лис ни старался, какие ни оказывал заслуги, – ни от кого не получил никакой благодарности.

С тех пор как нам объявлен королевский мир, никто не держит себя так, как Рейнеке. Он даже изменил образ жизни: ест только раз в день, живет отшельником, постится, носит власяницу[1] и давно уже совершенно отказался от дичи и вообще мясной пищи, – как об этом не далее вчерашнего дня передавал мне знакомый, бывший у Рейнеке. Он покинул свой замок Малепартус и строит себе для жилища пещеру. А как он похудел, как побледнел от голода, жажды и прочих строгих воздержаний, добровольно наложенных им на себя, – это вы сами увидите. И какой вред могут причинить ему разные обвинения! Явись он сюда, он не замедлил бы доказать свою невинность, посрамив противников.

Вдруг появился петух Курогон со всем своим родом

Едва Гримбарт-барсук замолчал, вдруг – к общему удивлению – появился петух Курогон со всем своим родом. Следом за ним на траурных носилках несли наседку Скороножку без головы и без шеи – лучшую из наседок… Струилась кровь ее, пролитая Рейнеке-лисом! Король должен был теперь все узнать! Когда храбрый петух Курогон подступил к нему с омраченным печалью видом, за ним последовали два других петуха, так же опечаленные. Оралом звали одного – и лучше его не было петуха между Голландией и Францией; другой из них – Запевало – сильный и храбрый молодец. Оба они несли по зажженной свече – они были братьями умерщвленной наседки и призывали проклятия неба на голову убийцы Рейнеке. Носилки же несли двое петухов помоложе, и еще издали можно было слышать их вопли.