Рейд. Оазисы. «Выход» - стр. 2
– А я пятнами, как дарг, не покроюсь? – сомневался Андрей Николаевич. – Кожа коричневой не станет у меня?
– Нет, – заверял его Валерик, он давно уже не заикался, – только внутренние изменения, на уровне мембран клеток. А улучшение будет очевидным.
Улучшение. Никакого улучшения Горохов, после тридцати шести дней плавания в ванне с биораствором, не почувствовал, а вот мышцы, мышцы за это время заметно ослабли, ушли. И ему показалось, что у него появилась одышка. И ещё месяц, вырванный из жизни. Как не бывало его. Укол в плечо – пробуждение на металлическом столе. Месяца нет.
Но Валера убеждал его, что у него в клетках произошли нужные изменения, что межклеточное пространство увеличилось, и ещё, и ещё что-то, и ещё… В общем, говорил всякие непонятные слова. Можно, конечно, было его и убить, но… Валерик очень сильно изменился с тех пор, как уполномоченный его встретил. Говорят, в детстве он вообще был неходячим инвалидом. А сейчас Генетик был очень даже подвижен и бодр.
Андрею Николаевичу сначала пришлось принять слова Генетика, а потом ещё приводить себя в порядок несколько месяцев. Хотя в его возрасте хорошие физические кондиции давались уже заметно тяжелее, чем раньше.
Эти воспоминания сейчас ему кажутся просто нереальными: Города, прохладные лаборатории, спортзалы и бассейны с водой… Это всё словно из другого мира. А здесь, в этой вселенной, наступает день.
Горохов смотрит на восток, на белое солнце. Оно белое даже через затемнённые и запылившиеся очки. Он делает длинные вдохи через респиратор; воздух, проходя через фильтры, хоть чуть-чуть, хоть самую малость, охлаждается. Не обжигает.
Нет, облаков сегодня точно не будет. Ветра почти нет, барханы за день, до самых сумерек, не сдвинутся ни на метр. Куда ни брось взгляд, везде эти бесконечные, до горизонта, горы, раскалённые пески. Степь. Жуткая жара и песок.
Степь всегда убивает человека, кого-то медленно, изо дня в день, иссушающей жарой и разъедающей тело проказой, кого-то быстрее: тупой, монотонной и бесконечной, ежедневной борьбой за выживание. А кто-то просто не заметит паука на своей одежде или упустит клеща и даст ему углубиться в ткани. А может быть, набредёт на сколопендру или варана. Или просто заблудится, сожжёт весь бензин, выпьет всю взятую с собой воду и умрёт от теплового удара или жажды. В общем, в степи как кому повезёт.
Андрей Николаевич родился, вырос и половину свой жизни провел в степи, он всё, ну, или почти всё, знал о ней, хотя так далеко на юг ещё никогда не заходил. Никогда. И находясь сейчас здесь, он понимал, что ему нужно искать себе убежище. И побыстрее.