Революция муравьев - стр. 13
Между тем отец, несмотря на то что дочь не раз пнула его ногой, оставался бесстрастным и остерегался вступать в их горячий спор.
– Ну же, Гастон, скажи хоть что-нибудь! – праведно вознегодовала его супруга.
– Слушайся мать, Жюли, – складывая салфетку, только и бросил отец.
И, вставая из-за стола, сказал, что хочет пораньше лечь спать, потому что завтра на рассвете собирается отправиться с псом на дальнюю прогулку.
– А мне можно с тобой? – попросилась девушка.
Отец покачал головой.
– Не в этот раз. Мне хотелось бы поближе осмотреть овраг, который ты обнаружила, и побыть немного одному. Потом мать права. Чем попусту болтаться по лесу, лучше часок-другой посидеть за учебниками.
Когда он наклонился к ней, чтобы поцеловать и пожелать доброй ночи, Жюли шепнула:
– Папа, не бросай меня.
Отец сделал вид, будто ничего не слышал.
– Приятных сновидений! – просто сказал он.
И вышел из столовой, уводя на поводке пса. Перевозбужденный Ахилл хотел было стрелой рвануть вперед, но на навощенном до блеска полу его лапы с длинными, не втягивающимися внутрь когтями разъехались в разные стороны.
У Жюли не было ни малейшего желания оставаться один на один с матерью. И сославшись на то, что ей приспичило в туалет, она выбежала из столовой.
Надлежащим образом заперев за собой дверь, темноволосая девушка со светло-серыми глазами села на крышку унитаза – и тут ей показалось, будто она катится в пропасть, оказавшуюся много глубже той, в которую она провалилась в лесу. Только в этот раз ее вряд ли кто смог бы вытащить оттуда.
Она выключила свет – и осталась наедине с собой. Чтобы подбодрить себя, она снова замурлыкала: «Зеленая мышка / Бежала по травке…» – но в душе у нее было пусто. Она чувствовала себя совершенно потерянной в каком-то огромном мире. Она чувствовала себя совсем маленькой – крохотной, как муравей.
Муравей несется вскачь, изо всех сил шуруя шестью своими лапками, так, что ветер гнет назад его усики. Подбородком он задевает мох и лишайники.
Он без устали петляет меж коготков, фиалок и лютиков, но охотник и не думает отставать. Огромный еж, сплошь утыканный острыми иголками, упорно гонится за ним, распространяя кругом жуткий мускусный смрад. Земля содрогается под каждым его шагом. На иглах у него кое-где все еще торчат ошметки вражьей плоти, а будь у муравья время рассмотреть ежа поближе, он не преминул бы заметить, как по его длинным колючкам ползает вверх-вниз целый рой блох.
Старый рыжий муравей спрыгивает с откоса в надежде уйти от погони. Однако еж не сбавляет скорости. Иголки защищают его, смягчая падение. Он сворачивается клубком, чтобы ловчее проделывать кульбиты, и снова встает на все четыре лапы.