Революция и Гражданская война в России 1917—1922 - стр. 6

Нелишне отметить, что и сегодня большая часть советских исследователей пытается доказать, что политика продразверстки, комбедов и продотрядов, то есть всего того, что получило позднее название «военного коммунизма», была не причиною, а следствием гражданской войны. Так, например, советский автор И. Челышев, полемизируя с западными историками, пытается просто отрицать тот факт, что широкие массы мелкой буржуазии разочаровались весной и летом 1918 года в большевиках из-за проводимой ими политики военного коммунизма. В подтверждение своих рассуждений И. Челышев ссылается на слова Ленина о том, что военный коммунизм был политикой, вынужденной войной и разорением России, что он не отвечал глубоким хозяйственным задачам и интересам пролетариата[6]. Эти слова Ленина были полупризнанием ошибок большевиков, и он имеет в виду последствия не Гражданской, а мировой войны. Последствия Гражданской войны в 1921 году были еще более тяжелыми, но именно в это время большевики приняли решение об отказе от политики военного коммунизма.

Более точно оценивает значение и мотивы политики военного коммунизма другой советский автор Е. А. Амбарцумов. Он считает более плодотворным трактовать политику военного коммунизма не как результат Гражданской войны, а как закономерный результат внутренней логики революции, ее максималистской и романтической традиции. Военный коммунизм естественно продолжал основные направления «красногвардейской атаки на капитал». Такое забегание вперед с последующим отступлением мы могли видеть позднее и в развитии других революций, например, в Китае и на Кубе. Еще Энгельс писал, что есть, по-видимому, закон, требующий от революции продвинуться дальше, чем она может осилить и закрепить. Но это позволяет революции прочно закрепить менее значительные преобразования. «Левизна», таким образом, оказывается почти неизбежной «детской болезнью» всякого революционного движения, особенно прошедшего этап вооруженной борьбы. Но эта «детская болезнь» может привести к тяжелым осложнениям, если ее не распознать вовремя и запустить[7]. Большевикам пришлось преодолеть свои ошибки весны и лета 1918 года, но только весной и летом 1921 года.

Анализируя разного рода примеры забегания вперед, Энгельс считает это особенностью лишь буржуазных революций, которые развиваются стихийно. Этого не будет, по мнению Энгельса, при пролетарских социалистических революциях, которые будут происходить под руководством дисциплинированной и хорошо организованной партии[8]. Однако большевики в данном случае не оправдали ожиданий Энгельса, и они также не удержались от забегания вперед и от попыток решить задачи, время решения которых еще не наступило. Что удалось большевикам, благодаря главным образом Ленину, – это принять трудное решение об отступлении, не потеряв при этом ни власть, ни собственные головы. О таком исходе забегания вперед также предупреждал Энгельс