Революция для своих. Постиндустриальная Утопия - стр. 29

Хотя под рабством имеется в виду, прежде всего, состояние сознания, духа, а не тела, само тело в большинстве религий видится темницей. Это символ косного прошлого, соединяющего нас с менее свободным миром природы, с животными предками. И потому «более телесное» сознание, служащее навязанным кем-либо (в первую очередь природой, во вторую – обществом) программам, справедливо рассматривать как менее свободное.

Существование свободы воли стоило бы назвать главным вопросом философии. Все другие «главные вопросы» вытекают из того, действует ли где-либо свободная воля, или везде царит необходимость и предопределенность. Знаменитый «основной вопрос» материалистов – «что первично: материя или дух?», звучит странно для тех, кто не считает деление бытия на материю и дух существенным. Материя и дух – скорее умозрительные абстракции, актуальные больше для богословской мысли, чем для философии, а с проблемой свободы и воли мы сталкиваемся каждый момент сознательной жизни.

Обычно любая наука пытается играть за команду детерминистов, то есть против свободы воли. А вот философия может играть за обе стороны. Но по выражению Павла Флоренского, «идеализм – стихия философии, и, лишенная этого кислорода, философия задыхается, а затем увядает и гибнет». Действительно, трудно считать материализм философией, это скорее филиал физики, радикальное ответвление позитивизма – идеология, направленная против философии как явления, пытаясь подчинить ее науке. У материалистов тяжелые отношения с волей и свободой, ведь материя как таковая не имеет подобных свойств.

Но вернемся к детерминизму. Любая причинно-следственная связь «познается» нами задним числом. Как писал Людвиг Витгенштейн, «выводить события будущего из событий настоящего невозможно. Суеверие – вера в такую причинную связь. Свобода воли состоит в том, что поступки, которые будут совершены впоследствии, не могут быть познаны сейчас. Знать о них можно было бы лишь в том случае, если бы причинность – подобно связи логического вывода – представляла собой внутреннюю необходимость». Принцип свободной воли не отменяет детерминизм, но делает его не столь механически фаталистичным. Никто не может быть абсолютно свободен, но у каждого субъекта в каждый момент времени/взаимодействия-с-бытием есть индивидуальная мера свободы. Не отрицая, что субъект может поступать под влияниями извне (по необходимости), он может также и разрывать цепь причин и следствий, создавая новые причины, формирующие уже новые цепочки причинно-следственных связей (новые необходимости). Сознание может выступать точкой такого разрыва или психической программой по «разрыванию мира». Естественно, не все на это способны в одинаковой степени, но каждый мог ощущать себя «витязем на распутье», когда от принятого решения меняется вся дальнейшая жизнь. Любая творческая задача включает в себя множество подобных бифуркационных развилок, только эти квесты по большей части остаются достоянием внутреннего мира витязя, совершающего путешествие внутри себя.