Революция для своих. Постиндустриальная Утопия - стр. 21

Персонажами спектаклей могут быть и абстрактные идеи. Глупость, совесть, зло, богатство, их противоположности и еще сотни других понятий, которые мы усвоили как идеи, являются фигурами, или тенями, возникающими на внутренней сцене сознания. Чаще всего эти идеи нами примеряются на себя, на близких и знакомых, но могут существовать и как пустая форма, без ясных очертаний, как потенциальные силы. Мы предсказываем последствия своих, или чужих поступков в реальности лишь потому, что над нами все время витают эти призрачные идеи.

Чем больше на «сцене» происходит работы с проектами, возможностями и абстракциями, тем сильнее развита творческая составляющая сознания. Если же на «сцене» преобладают воспоминания, «хроникально-документальные фильмы», тем сильнее связь «сцены» с памятью и тогда можно говорить о преобладании догматической составляющей в сознании. Возможен и третий вариант – когда «сцена» имеет сильную связь с бессознательным, которое заполняет ее образами, не находящимися в нашей воле. Обычно это происходит во снах, когда наша «внутренняя сцена» (ключи к которой, таким образом, хранятся не только у оператора сознания) оказывается во власти бессознательного. Некоторые сновидения мы склонны воспринимать как своеобразные послания сознанию, но они могут быть такой же игрой фантазии бессознательного, как и многие спектакли сознания, которые разыгрываются нами просто для собственного удовольствия.

«Сцена», или «внутренний взор» является не только частью сознания, но и связующим звеном между ним и восприятием. Мы воспринимаем спектакли своего разума (как и сновидения) аналогично слуху, зрению, осязанию и т. д.

Обычно эти внутренние спектакли называют переживаниями. Сознание способно переживать как то, что действительно случилось, так и то, что может случиться, или случилось не с нами – а это уже творческая работа «сцены», где разум способен создавать собственный эксклюзивный продукт и поставлять его восприятию. Поэтому и чтение книги, и просмотр фильма, и собственные фантазии могут порождать нервные физические реакции, сходные с теми, которые происходят от воспринятого из внешней реальности. Такие переживания – чисто человеческий тип ощущений, прямо связанный с наличием сознания и его развившейся способностью работать с информацией.

Наши устойчивые переживания часто связаны с непониманием чего-то, или с отсутствием решения у проблемы. Например, частым объектом переживания выступает смерть – чужая, или собственная – как потенциальная проблема, не имеющая решения. «Переживать» обычно означает повторять, прокручивать какое-то событие, или факт, представление о нем «у себя в голове». Такие переживания аналогичны кастанедовскому индульгированию. В концепции Кастанеды этот психический процесс – энергоемкое и бесполезное занятие. Вероятно, с точки зрения животного, индульгирование – действительно непозволительная психическая роскошь. Но с позиции психоделической природы сознания (о которой будем говорить ниже) индульгирование является своеобразной наградой (не только в виде удовольствия, но и в качестве наказания, страдания) за обладание разумом.