Революция - стр. 41
Вилья улыбнулся Мартину, и эта улыбка была совсем не похожа на ту, которую он несколько минут назад, как смертный приговор, послал Сантосу Аумаде. Нет, улыбнулся дружески и благодарно.
– Молодчина, превосходно справился. Я наблюдал в бинокль отсюда. В лучшем виде разделал и поджарил.
Мартин не знал, что сказать на это. Ноздри у него были забиты пылью и пороховой гарью, а сам он еще не отошел от опьянения боем и плохо соображал, словно его разбудили посреди дивного сна. Тем не менее похвала Вильи была ему приятна. Он машинально прикоснулся к правой скуле, которую сильно щипало, и увидел на пальцах кровь.
– Камнем ударило или пулей задело? – заботливо спросил Вилья.
– Сам не знаю… Почувствовал, что жжет, когда бежал с мешком. Подумал, что это шмель.
Вилья со смехом похлопал его по спине и подмигнул Гарсе:
– Не-ет, это пулька. Самая она. Скажи, Хено?
– Совершенно точно.
– И рядышком прошла. Вот что… Надо бы чем-нибудь прижечь или помазать. Йодом, не знаю, или сотолом, а то, чего доброго, нагноится.
К ним приблизились трое. Один, с индейским лицом, был тот самый Сармьенто. Как всегда, сумрачный и зловещий. Может быть, даже больше, чем всегда. Вилья, позабыв про Мартина, повернулся к новоприбывшим:
– Только не говори мне, Сармьенто, что принес дурные вести. А то огорчу твою бабушку.
В голосе его зазвучала тревога: он словно по выражению лица Сармьенто почувствовал беду. Тот кивнул, подтверждая опасения:
– Золото исчезло, Панчо. Нас обули.
Вилья переменился в лице:
– Ты шутить со мной вздумал, морда индейская?
– Разве за мной когда-нибудь водилось такое, сам скажи?
– Не припомню.
– То-то и оно.
Вилья замолчал, словно в удушье, хватая воздух ртом. Потом огладил усы и оглянулся по сторонам. Взялся за рукоятку револьвера, как будто искал, в кого бы еще пустить пулю.
– А охрана? Ты же говорил – надежные ребята, а?
– Вполне надежные. Но их перебили.
– Всех?
– Они попали в засаду на дороге… Шесть человек, шесть убитых. Перестреляли их из-за скал.
– А машина?
– Нашли в полумиле оттуда… Пустую. Еще следы лошадей или мулов, но те ли это следы или были оставлены раньше – не понять. Почва каменистая, отпечатков копыт мало.
– Вот же дьявольщина…
– Именно.
– Знаешь ли что – отправь-ка туда патруль из индейцев-яки. Лучших следопытов, какие только есть у нас.
– Уже сделано. Посмотрим, отыщут ли чего.
Обескураженный Вилья открыл было рот, будто хотел добавить что-то, но передумал. Вместо этого он вдруг с необычной для себя яростью схватил Сармьенто за руку и оттащил на несколько шагов в сторону. Ни Мартин, ни майор их разговор не слышали. Индеец же показал на Мартина. Раз, и другой, и третий – угрюмо и злобно, и лицо Вильи стало напряженным и суровым. Он подошел к инженеру и взглянул на него совсем не так, как раньше: от прежнего приветливого дружелюбия не осталось и следа. Не сводя с него недоверчивых глаз, он обратился к майору: