Революцией сломанные судьбы - стр. 3
Ольга опустила встревоженные глаза и прижалась к отцу.
– Я не понимаю, папа. Ведь подавили же однажды революцию, значит она и не должна страшить больше, не так ли, папа?
– Да-а, – вздохнул Владимир Львович, и на лбу его появилась длинная, глубокая морщина, – Подавить её, конечно, подавили, Оля, да только сердце революции медленно и тихо бьётся ещё в глубине, и в один момент эта народная стихия может проснуться, и тогда, боюсь… – князь Владимир ещё раз глубоко вздохнул, и мысли разом набежали в его голову, отчего он ещё мрачнее стал и замер, глаза устремив на его старый, маслом писанный портрет. Однако Ольга так тесно прижалась к нему, что Владимир Львович отогнал мысли, им овладевшие, и повернул к дочери своё доброе, красивое лицо.
Долго сидели они так, уже молча, Ольга, прислушиваясь к мерному дыханию отца, а князь Владимир, глядя задумчиво на дочь, рассуждая о том, как эфемерна жизнь человеческая и как при этом прекрасна.
Однако Ольга была отнюдь не единственным ребёнком, который слышал пламенную речь отца о революции. В тот драматический момент старухи-мойры подтолкнули юную Александру пройти мимо отцовского кабинета. Так девочка впервые узнала чувство тревоги, которое теперь не покидало её и на секунду. Александра понимала, что отец её прав, и отдалённо предчувствовала, что революции и перемен не избежать. Княжна видела, как вся сжалась от беспокойства и смятения её сестра Ольга, и ощущала, как её собственное сердце ускоряет свой беспрестанный бег. Притаившись в одиночестве, Александра долго не могла пошевелиться, но вдруг раздался звонкий и радостный крик Андрея:
–Ольга, Саша, ну где вы ходите?! Карета уж давно готова! Едем в Царское Село!
Любимое детьми и взрослыми, вечно нарядное Царское Село всегда манило к себе Александру, ведь именно там произошли все важные события её жизни. Там она познакомилась с детьми Романовых, ставшими её близкими друзьями, там она впервые увидела Владимира и впервые полюбила его.
– Царское Село! – громко, забыв, о том, что она затаилась у дверей отцовского кабинета, вскрикнула Александра, – Едем, скорее едем! Оленька, душенька, собирайся, – она вбежала в комнату отца, нарушив трепетную тишину, и ухватила Ольгу за её тонкие белые ручки, – Оленька, ну что ты сидишь?
– Я не поеду, Алекс, сейчас не могу, – произнесла печально Ольга, отодвигаясь от Владимира Львовича, – сегодня приедет мой Сергей Петрович. Я должна оставаться дома.
– Но разве не может твой князь К. приехать в другой день? У вас ведь, взгляни – целая жизнь впереди. А для нас, голубчик, для нас это, быть может, последняя поездка в Царское Село вместе. Папа, – Александра посмотрела в задумчивое лицо князя Владимира, звонким голосом своим будто выдергивая его из загадочного внутреннего мира, – Папа, ну скажи ей!