Ревность - стр. 7
Пройдя через всю комнату, села на мягкий стул у туалетного столика, расположившегося подле окна. Чувство неподъёмной тяжести давило на плечи, мешая дышать. Я ощущала себя настолько потерянной и одинокой, что одно лишь осознание собственных эмоций повергало меня в ужас. Спрятала лицо в ладонях до невозможности мечтая дать волю слезам, но почему-то даже на эту естественную функцию женского организма не осталось сил. Ни одной слезинки не выкатилось из глаз, как бы я не старалась выдавить хоть что-то. Поэтому пришлось поднимать себя за шкирку, насилу снимать одежду, чтобы принять обжигающий душ и смыть с себя не только больничные запахи, но и растворить ледяную глыбу в душе.
Я только переоделась в джинсы и объёмный пуловер в широкую сине-белую полоску, как зазвонил телефон. Бросилась тут же к рюкзаку откуда раздавался звук, надеясь услышать голос мужа, но дисплей высветил «Маринка». Стон разочарования сдержать не удалось, но на звонок я ответила.
– Привет, подруга. Как ты? Уже дома?
– Привет, Марин. Дома. Только из душа вышла.
– Вот и правильно. Вот и молодец. Не дрейфь. Прорвёмся. Где наша не пропадала?
В другой раз я бы рассмеялась, но сейчас лишь один уголок губ едва приподнялся: – Ага, наша везде пропадала. Особенно когда речь заходит о тебе.
– Да, ла-а-адно, – протянул звонкий голос, – а жизнь для чего дана? Что я, по-твоему, буду в старости внукам рассказывать? Как вязала носки перед телевизором в компании двадцати кошек?
– Не утрируй, ты и кошки с носками – это что-то из области даже не фантастики, а скорее фэнтезийного комикса.
– Ага, японского… Худенькая девочка с сиськами десятого размера и десятком обнажённых поклонников, стоящих вокруг неё, и во всеоружии, так сказать.
После озвученной нелепицы я не выдержала и громко расхохоталась, едва в голове нарисовалась жуткая картина: – Только не говори, что это и есть твоя тайная и сокровенная эротическая фантазия.
– А что? – Моя лучшая подруга без комплексов: – Мужики во все века заводили гаремы из полтысячи неудовлетворенных, от того злых и ревнивых баб. Ты думаешь почему у тех, кто держал гаремы, столько кровожадностей и убийств с переворотами водилось? Несчастные тётки должно быть с ума съезжали от дикой жажды по мужикам, а не получив желаемого, усмиряли голодную утробу другим извечным способом – проливали чужую кровь, строя козни. А у меня пусть был бы какой-то десяток, пф! К тому же я не жадная.
Я продолжала хохотать, сидя на одном из двух имеющихся в комнате кресел и сгибалась пополам от смеха: – А-ха-ха, прекрати.