Ревность 2 - стр. 35
Если эти самые бизнесмены изначально не понимали самого смысла, идеи, что общество и наполняющие его люди, несли ответственность друг за друга, особенно за самых слабых из нас, то их ничем уже не переубедить, если только посулить поблажки в налогообложении бизнеса, но это не в моей власти. Объяснять же и рассказывать… на мой взгляд дохлая затея.
Какими словами можно объяснить, что были дети, которые скажем потеряли родных по воле злого случая, а были те, от кого отказались при рождении из-за врождённой неполноценности. Взять допустим неправильно сформированные конечности — дефект, сопровождался таким количеством заболеваний, названия которых большинство людей ни разу не услышат за долгую жизнь, а услышав ни за что не запомнят. И родители, получив в роддоме такого малыша, погружались в ужас от того, что их жизнь из наполненной счастливыми улыбками и радостью превращалась в вечную борьбу за выживаемость. Они сбегали от страха, паники, слабости, трусости, чёрствости, испугавшись в первую очередь и, пожалуй, единственную, за самих себя.
А как быть тем, кому не куда сбегать? Как быть тем, кто остался один на один со своей бедой, в которой нисколько не виноват? На кого они могли положиться, если элементарно в их окружении не было близкого человека, которому можно поплакаться на свою горькую долю.
Однажды увидевший таких детей меня поймёт. Они разучились плакать. Они даже не обвиняли нас, взрослых. Они просто жили в своём одиночестве. Кто-то ломался и тогда не жил, а доживал. Самые стойкие проходили через всё с той решимостью в глазах, которая рушила любые преграды, от которой бетонные стены крошились и осыпались в пыль. Но даже те из них, кто познал боль предательства, но имел крепкое, здоровое тело, никогда не поймут тех, кто неполноценен от рождения или стал таким из-за болезни. Небеса… зачем я снова думала об этом?
Слёзы молчаливо и бесшумно струились по щекам. Так подвывала моя душа. Увидев однажды девочку-подростка, вступившую в схватку с тяжёлым смертельным недугом, потерявшей в этой борьбе ногу и то, как она общалась с более младшими по возрасту ребятишками взорвало моё представление о мире.
Почему мы допускали такое?! Почему мы — полноценные взрослые люди — проходили мимо? Когда рядом стояли, провожая нас в спину всё-понимающим взглядом, никому ненужные, но от этого не менее живые и как никто нуждающиеся в нас. Ласковом взгляде, улыбке, дружелюбном слове. Та девочка без ноги считала своим долгом помогать младшим, заботилась о них, как о собственных братьях и сёстрах. И только им она… улыбалась. Взрослым — никогда. О чём одинокие дети думали, когда смотрели на нас — равнодушных? Я ни у кого из взрослых людей за всю свою жизнь не встречала схожего взгляда. Быть может, переживали обиду и боль? О чём вы? Какие обиды? Они давно поняли и смирились со своей участью.