Ревизор: возвращение в СССР - стр. 32
– Ну что, мил человек, вспомнили что-нибудь?
– Не особо, – честно ответил я. – Точнее ничего не вспомнил. Но так даже интересней.
Старичок усмехнулся.
– Может быть. Может быть, – задумчиво проговорил он, внимательно глядя на меня. Потом обратился к доктору Юрию Васильевичу, – и что, кроме этого синяка на лбу, больше ничего?
– Ничего, – ответил доктор.
– Ни головных болей, ни головокружения, ни тошноты не было? – спросил уже меня Демьян Герасимович.
– Да нет, не помню такого, – честно ответил я.
– Он ничего не помнит, – хохотнул Иван.
– Может, имело место эмоциональное потрясение? – предположил Юрий Васильевич.
– Может быть. Может быть, – нейтрально проговорил главврач и непонятно было, согласен он с этой версией или нет.
Я смотрел то на одного доктора, то на другого, следя за ходом их мысли и пытаясь предугадать результат. Ничего не понял и выпалил:
– Домой хочу.
– Не спешите, батенька. Полежите, отдохните. Куда вам торопиться? – успокаивающим тоном сказал главврач. – Вы хоть дом свой найдёте?
Не найду, конечно, но язык до Киева доведёт.
– Ладно. Понял, – буркнул я, смирившись с необходимостью провести в больнице еще один день.
Обход закончился.
Немного погодя, пришла бабушка. Я обрадовался ей так, что не смог скрыть этого. Я вскочил с койки, обнял её и чмокнул в щёчку. Она удивилась моему порыву, но восприняла естественно, улыбнулась и протянула мне авоську. Я выложил на свой табурет две плюшки сердечком, бутылку кефира и баночку варенья.
– Пойдём покурим, – сказала она и, не дожидаясь ответа, направилась к выходу из палаты.
Вид у неё был озабоченный, и когда мы пристроились у подоконника, я её спросил:
– Как дела? Как прошел вчера приём трудящихся?
– Да, ничего нового. Каждый раз одно и то же, – отмахнулась Эльвира. – Домой вчера пришла, Полька ревёт.
– Что случилось? – напрягся я.
– Не знаю.
– Ты не спросила?
– Как я могла спросить? Она же тихонько ревела, чтобы я не слышала.
– А ты услышала и сделала вид, что не слышала, – развел руками я, – Ну что за детский сад? Бабушка, ну тебе сколько лет? Шестьдесят пять? Семьдесят?
По ее растерянному взгляду я понял, что опять сморозил что-то не соответствующее моему возрасту и положению.
– Шестьдесят, – сказала она с нажимом.
– О, так ты у нас еще «баба-ягодка опять»! – нарочито весело сказал я, пытаясь разрядить обстановку. – А маме сколько?
– Сорок три, – ответила бабуля, сверля меня взглядом. Молодая какая мать у Пашки. А я думал ей под пятьдесят. Никогда не умел определять возраст женщин на глаз.
– Так это же здорово! Вы у меня ещё девчонки совсем. Ещё замуж вас обеих выдам, – пошутил я.