Ревизор: возвращение в СССР 27 - стр. 21
– Вы сейчас наговорите! – вскочил он с места и развернулся к залу. – Милиция их чуть выпивших в вытрезвитель забирает! Почему меня не разу не забрали?! – раздался хохот. – Я что, ни разу слегка выпивший на метро не ездил? Не сочиняйте! Залетели, так признайтесь! А то начинается! Я не я, хата не моя!..
– А вы после аванса сами попробуйте у нас к метро в лёгком подпитии подойти! – крикнули ему из зала.
– Не! Он в шляпе ходит! – крикнул кто-то. – Сразу видно, начальник. Его не станут хватать!
Насколько я помню, вытрезвители были на хозрасчёте и должны были сами себя окупать. Там же за каждое посещение квитанцию рублей на двадцать выписывали, если не больше. А когда алкашей собрали мало, план горит и премии под угрозой… Не удивлюсь, если, и правда, метут всех подряд со взором горящим… Почему бы и нет?
– Всё чудесатей и чудесатей, – задумчиво проговорил я. – И кого здесь так хватали?
Не то, чтобы поднялся, прям, лес рук, но человек пятнадцать руки подняли. Овчинников удивлённо оглядывался то на своих людей, то на меня.
А что я мог им сказать? Или пообещать? Что проверю, и если подтвердится, пойду войной против местных ментов?
– Знаете, что? А езжайте-ка вы в дни аванса домой через другую станцию метро, – посоветовал им я.
– Что ж мы, совсем тупые? Так и делаем, – рассмеялись в зале. – И не только в дни аванса, а всегда, как выпьем.
– Вообще, ситуация неоднозначная, – сказал я подошедшей к нам с Овчинниковым профоргу. – Выговор ладно, а вылететь из очереди на квартиру из-за пары рюмок водки?..
Профорг тут была непростая. Дружинина Екатерина Андреевна, стройная женщина, выше среднего роста, слегка за сорок с прямой осанкой и очень тонкими губами. Она мне сразу не понравилась, так высокомерно на нас с Овчинниковым смотрела. Как будто мы тоже в вытрезвитель попадали.
– Вы им верите? – состроила она брезгливую гримасу.
– Ну а сами подумайте, какой им смысл врать? – спросил я.
– Из-за денег, – уверенно ответила она. – Тринадцатую с непогашенным выговором за пьянку не получить.
Овчинников бессильно развёл руками, когда я на него взглянул.
– Даже не знаю, что вам на это сказать, – честно ответил я.
Он пошёл меня провожать и всю дорогу оправдывался. Что это не новость, что рабочие часто так объясняют свои залёты. Мы прошли через большой цех, занимавший целый этаж. Там распускали на ремни приличные куски натуральной кожи.
– Что это тут у вас? – притормозил я у раскройных машин.
Овчинников охотно стал рассказывать и показывать. На мужские ремни кожа шла толстая, солидная, а на женские ремешки гораздо тоньше. Цвета были разнообразные, белые, черные, синие, голубые, бежевые. В основном матовые, но попалась и одна лаковая!