Реверс - стр. 91

Деньги из сейфа выгребли до последней мятой бумажки.

– Ключ был там, где ты сказал, Лерыч, – впервые за время корефан-ства Жидких уловил в голосе Пандуса подхалимаж.

«Догоняет бычара, что накосорезили».

Попутно парни прихватили у баб мобилы и лопатники[116]. А Пандус запихал в мешок системник от компьютера, принтер и маленький ксерокс. Хотел до кучи монитор зацепить, но, когда провода отсоединял, уронил и разбил экран.

– Ништяково, Лерыч, – Славян был уверен в своей правоте. – Я знаю, где за хорошие бабки толкнуть можно.

Молотков, затирая пальцем извилистую царапину на чёрной бочине системного блока, с умным видом кивал, соглашаясь.

«Дебилы конченые. Сидели ведь оба, хорошо сидели, знают, на чём палятся», – подумал Жидких, но рта не раскрыл.

Начал тасовать деньги. Подсчёт обескуражил – сто шесть «кусков»[117] с копейками. То есть, его навар – полста кусков. Слёзы! Если сминусо-вать расходы на подготовку, останется на пару-тройку раз зачётно пожрать с подругой в центровом кабаке. Овчинка не стоила выделки.

– Ты говорил – полтора ляма хапнем! – Молотков вроде как предъявил[118] ему.

Говорил, а сквозь шуршащий пакет обрез наглаживал. Разумеется, Валера помнил – второй ствол заряжен, а с мозгами у Костяна – напряжёнка.

По понятиям выходило, что предъява справедливая. Агитируя на делюгу, Жидких не сказал ведь: «Можем взять от ста кусков и выше». Конкретно обещал полтора ляма. Но виниться нельзя было, лицо потеряешь.

– И сто кусков на дороге не валяются. Работать надо не под кайфом! Ты, падла, ноги делал в маске! Запалил нас на районе!

Тут, похоже, до Пандуса дошло, что групповой разбой с двумя мертвяками тянет на пожизненное.

Глухим эхом поддакнул он Валере:

– Конкретно запалил!

Молотков опустил взъерошенную башку. На темени сквозь слипшиеся волосы ослепительно белел страшный шрам в форме буквы «V». Поднимал голову медленно – глаза налиты мутной кровью. Вылитый вампир перед тем, как прокусить жертве сонную артерию.

Не хватало ещё перегрызться на радость ментам. Жидких срочно развёл рамсы[119], признавая за собой нечаянный промах.

– И на старуху бывает проруха!

Бабки разделил поровну, уменьшив свой процент. Ему было фиолетово – полтос или тридцать пять кусков. Проблему такие деньги не решали.

Телефоны и оргтехнику, сгруженную на верстаке, искурочили кувалдой и свалили в мешок. Когда у парней остыл адреналин, они, кривя морды, согласились, что номерное барахло – палево. Славка взялся утопить мешок в Клязьме, благо отсюда до неё пять минут ходу, а гаситься он собирался на мызе у Лешего. То есть, вполне по дороге ему было.