Реверс - стр. 31
– Ослеплён твоей красотой, Мариночка! – посетитель атаковал комплиментом. – Юлианыч у себя? Мне на десять назначено!
Предупрежденная о визите секретарь пропустила без доклада. В правом нижнем углу экрана суетно мельтешил секундами таймер.
– Можно, Валентин Юлианыч, – вопросительные интонации во фразе отсутствовали.
– Заходи! – объектив выцелил щуплого человека со вздорной эспаньолкой, терявшегося на фоне грандиозного двухтумбового стола.
– Твоя документация! – делаш-бородатик указал на стол для совещаний.
Присесть не предложил. Габариты кабинета были невелики.
Стеснённый сзади стеной, Мунтян, покряхтывая, протискивался к цели. В кадр попала аккуратно сброшюрованная стопка бумаг. Крупным планом зашевелились суставчатые Гришины пальцы, безымянный отягощал массивный перстень-печатка. Посетитель бережно перебирал документы.
– Всё строго по нормативам? – неуверенная интонация выдавала в нём профана в архитектурной кухне.
– Не сомневайся! – дробно хохотнул хозяин кабинета. – Фирма веников не вяжет!
– Вопросов ко мне не возникнет? – Гриша пытался вытащить коррумпанта на разговор. – Ну, когда, это, крытый вход начну строить?
– У меня аврал! Через полчаса совещание у главы! Готовлюсь к выступлению! – Левандовский гнул своё.
Но и Гриша был не промах. Надрессированный оперативниками, задачу понимал туго. Корыстный умысел чинодрала должен раскрыться на видео наглядно. В цветах и красках!
– А если жители докопаются, как мне им объяснять расширение границ?
– Покажешь проект. Кто не согласен, пусть идёт в суд. Ещё вопросы? – вязкость посетителя начинала раздражать.
Архитектор в кадре отсутствовал. На монитор транслировалась стена, отделанная светло-серыми панелями МДФ[56] и угол картины в помпезной золочёной раме.
Повисла пауза. Из правой кулисы, где оставался Левандовский, донёсся неразборчивый шёпот. Гриша сделал резкое движение вбок, наподобие выпада фехтовальщика. Микрофон заскрежетал. Вытянутая рука оказалась по кисть обрубленной рамкой кадра. Снова противный скрежет. Мунтян вернулся в исходное положение, упёр объектив в картину. Стало понятно, что это зимний пейзаж.
– Всё пучком? – заговорщицки спросил Гриша.
В ответ, как в знаменитой песне Высоцкого – тишина.
– Пересчитайте для верности, – Мунтян перебарщивал с активностью.
Зато упорно безмолвствовал его собеседник.
– Так я могу идти, Валентин Юлианыч?
– Да, конечно.
Когда Гриша выбирался из закутка, на пару-тройку секунд в экране нарисовалась бородатая мордочка. Не обращая внимания на покидающего кабинет посетителя, архитектор тонкими паучьими пальчиками проворно барабанил по клавиатуре компьютера.