Реверс - стр. 124
– Рафаил Ильич, разрешите, мы поговорим, а я потом позицию Валентина Юлиановича изложу дословно. Вопрос делика-атный…
– Ваше право, – ответил следователь как можно безразличней.
Криво висевшая на петлях дверь кабинета скрипуче поползла наружу, образуя щель. Самандаров, будто в прятки играя, притаился в коридоре за стеллажом, навострил слух. Но и адвокат родился не вчера. Сунув в притвор сложенную бумажку, заклинил дверь.
Хитрый Рафа подмигнул наблюдавшему за ним дежурному, как ни чём не бывало подошёл к столу.
– Пущай похрюкают, Володь, я к себе поехал.
Милиционер отложил в сторону папку-скоросшиватель, на металлические усики которой он приготовился нанизать пробитое дыроколом требование.
– За вами Зятьков сидит по сто тридцать первой[141], – сказал деловито-доверительно. – Он отказывается на вторую неделю оставаться. Говорит: «Следак выдернул, а не приходит». Не хочет баню на СИЗО пропускать.
Самандаров выругался. Закрутившись с архитектором, он забыл про насильника, вызванного для предъявления обвинения в окончательной редакции и ознакомления с делом.
После того, как год назад этапный день перенесли с субботы на четверг, работа в условиях ИВС затруднилась. Четверг целиком уходил на сборку этапа, его отправление автозаками[142] на жэдэ вокзал и приёмку новых пассажиров. Под шмон занимались все помещения изолятора, в том числе, допросные. Следователей в трюм не пускали до семи вечера.
Таким образом, один из пяти рабочих дней вылетал напрочь. Добросовестный следователь мог навестить ИВС и в выходные, но без защитника делать там ему было нечего. А их сиятельство адвокат в личное время пальцем не шевельнут, разве только за серьёзные бабки.
Нахождение арестованного в изоляторе закон ограничивал десятью сутками в месяц. От безысходности прокуратура шла на нарушения. Практиковали оставление на вторую неделю. Делалось это с письменного согласия двух лиц – самого жулика и зампрокурора Кораблёва.
ИВС входил в структуру милиции общественной безопасности. По логике его следовало вверить Хоробрых, но Саша убедил Аркадьича оставить надзор за изолятором за ним. Лишний геморрой, но что поделаешь? Спихнёшь участок на Органчика, тот быстро парализует и без того малопродуктивную работу следствия. Ещё не забылся случай, когда Хоробрых, работая в облаппарате, приехал в Острог с проверкой и едва не спалил камерную агентуру, начав публичное разбирательство, на каком основании она туда водворена.
– Блин, и поговорить-то с этим уродом некогда! – Самандаров кусал губы. – Люди вызваны, ждут…
– Рафаил Ильич, давайте я с Зятьковым побазарю, – прапорщик Володя рад был потрафить уважаемому человеку. – Тоже мне умник выискался. За «пушнину»