Ревенант - стр. 13
Мне сделалось не по себе, и я тоже расстегнул фибулу плаща.
– Кёнелиен? – уточнил между делом, поправляя ножны со шпагой.
– Королевский остров, – пояснил граф Хирфельд, кинул на меня быстрый взгляд и рассмеялся. – Спокойствие, магистр! Полагаю, для начала нас все же выслушают…
Так оно и вышло. Нет, не в части «для начала», а в том смысле, что до резиденции королевского прокурора мы добрались без всяких заминок, да и в приемной нас мариновать не стали, пусть там и дожидались аудиенции полдюжины посетителей. Не иначе ночные приемы здесь были делом обычным.
Барон Аренкас оказался пожилым сеньором с крючковатым носом, сединой в короткой бородке и едва ли не налысо остриженной головой; роскошный парик лежал на краю заваленного бумагами стола. За стоявшей в углу конторкой сгорбился клерк, личный секретарь спешно выкладывал перед королевским прокурором какие-то документы, а тот, не отрываясь от бумаг, перевернул песочные часы и коротко скомандовал:
– Говорите!
Граф Хирфельд нервно сглотнул и попытался обрисовать ситуацию, но вельможа тут же нацелил костлявый указательный палец на меня.
– Хочу услышать рассказ из первых уст! – объявил хозяин кабинета и предупредил: – Рёгенмар находится вне пределов моей юрисдикции, начинайте сразу с инцидента на постоялом дворе. Какие претензии высказали вам братья-герхардианцы?
Тонкая струйка песчинок беспрестанно сыпалась из верхней колбы в нижнюю, поэтому пришлось импровизировать.
– Никаких претензий высказано не было, ваша милость. Братья не сказали мне ни слова. – Прокурор нахмурился, и я спешно добавил: – Со мной общался официал ордена, некий сеньор де ла Вега. Он потребовал незамедлительного возвращения в Сваами, а, получив отказ, попытался настоять на своем силой. Ничего не оставалось, кроме как воспрепятствовать этому беззаконию.
– А обвинение в чернокнижии?
– Послужило формальным оправданием агрессии и было высказано уже постфактум. К тому же осмелюсь напомнить вашей милости, что ученое сословие неподсудно…
Хозяин кабинета досадливо отмахнулся, заставив меня замолчать на полуслове.
– Чего добивался тот официал? – спросил барон Аренкас. – Как думаете, магистр, в чем заключается интерес ордена?
Я развел руками.
– Полагаю, на столь вопиющее нарушение закона упомянутого мной официала подтолкнуло стремление получить для ордена некие политические преференции в Сваами. Грубейшая подтасовка улик, лежащих в основе моего обвинения в убийстве маркиза Альминца, позволяет заподозрить в нечестной игре отдельных представителей ордена Герхарда-чудотворца, но это лишь догадки и предположения.