Решать тебе - стр. 4
– Вставай. Иди вперёд!
«Что?» – непонимание взорвало мозг. Солдат говорил с акцентом. Странно, потому что другие так же, похоже, иностранцы. Я услышал английскую речь и почему-то радости от прихода так называемой помощи не испытывал.
Со стороны пятиэтажек солдаты вели группу наших ребят с поднятыми вверх руками. Выстроили возле покосившегося ограждения. Ничего не понимающие люди переговаривались, а у меня появилось неприятное чувство, что эти вояки тут неспроста.
– Мы ж свои! – выкрикнул один из мужчин. Я его знал, но как зовут, не вспомнил.
Солдаты говорили между собой на английском, и я, вслушиваясь в их речь, понял, что они собирались тут устроить лагерь. Местные им не нужны. Чёрт. «Как же Ваня и Нюта?» – промелькнула мысль.
Огляделся, увидев Одноглазого, которого вели к группе, как я посчитал пленных. Антоха без собаки. Неужели пристрелили Пряника? Вопросы задавать сейчас опасно. Неизвестно, что на уме у чужаков. Дуло автомата больно врезалось между лопаток. Я обернулся со словами полегче и тут же получил прикладом в лицо. Искры аж полетели из глаз.
Внезапное решение шальной мыслью заставило действовать. Вырвал из рук солдата оружие. Сорвал гранату с пояса, но не успел бросить её, упал с простреленным плечом, «хаттабку» ловко подхватил вояка и швырнул поодаль от своей группы в сторону дома. Нацелил на меня снова автомат и проговорил на ломаном русском:
– Вставай, русский. Пристрелю!
– Ладно-ладно, – примиряюще я поднял правую руку, левая повисла плетью. Пуля прошла навылет, а в голове билась отчаянная мысль, – «где же Ванька и Нюта? Что если…»
Размышления оборвала автоматная очередь и визг Пряника. Товарищи, пусть я и ругал их, называя лентяями и алкашами, один за другим падали у стены хозблока прошитые пулями.
Безысходность ударила в спину, и я ринулся в заросли парка, в высокую траву. Пули шальными пчёлами летели вдогонку. Жужжали, но ни одна тварь не ужалила. Что-то спасло меня. Спрятало и благословило. Я петлял между ржавыми остовами автомобилей, пока не провалился в яму.
Сердце ухнуло, под ногами затрещали доски. Полетел вниз, но приземлился на что-то мягкое. Что оказался на дне старого высохшего колодца, понял не сразу. Возможности выбраться самостоятельно, нет. «Не дай бог сына и дочку отыщут», – ныл, словно зубная боль страх поселившийся внутри. «Оба дерзкие, не терпят несправедливости. А может, схоронятся, выждут? Поймут же, что силы неравные». Как же выбраться? Снова звуки выстрелов. Я всё думал, ищут меня или решили бросить это занятие? Просидел до темноты, и когда она запустила чернильные щупальца на самое дно колодца, стало холодно и сыро.