Ремейк кошмара - стр. 15
И делающие с жертвами что-то очень и очень нехорошее…
Думать о том, что же именно делали подобные маньяки со своими жертвами, Юлия решительно не хотела, но в голове возникли картинки, одна страшнее другой. Она снова заплакала, одновременно отхлебывая воду из бутылочки. Что же, по крайней мере, гидробаланс организма находился более-менее в норме.
Из-за этой глупой, точнее, совершенно идиотской мысли она начала смеяться, а потом поняла, что у нее самая настоящая истерика.
Впрочем, посмотрела бы она на любого мужика, который бы оказался на ее месте, в лапах маньяка. Нет, судя по всему, даже маньяков!
Юлия убедилась в том, что бутылочка пуста. В животе заурчало, она поняла, что ей ужасно хочется есть. Однако идти к двери, барабанить по металлической поверхности и дожидаться появления Квазимодо ей как-то не хотелось.
Потому что – кто знает – вдруг вместо него на пороге окажется этот самый Великий Белк.
Юлия – несмотря на то что находилась в темноте, – закрыла глаза и, усевшись на полу, задумалась. Кем был этот Великий Белк?
В голове вспыхнула картинка – гигантская монстрообразная белка, которая, подобно кенгуру, прыжками и с жуткой ухмылкой передвигается по коридору, держа в когтистой лапе окровавленный топор.
Юлия хихикнула, потом снова всхлипнула. Нет, речь шла не о животном, а, безусловно, о человеке.
Великий Белк грядет.
С чего она взяла, что это белк, то есть белка мужского рода. И долго думала над тем, как называется, собственно, самец белки. А самец мухи? Или бабочки? И вообще там имеются самцы? У бабочек, вероятно, нет, ведь они становятся таковыми из гусениц. А есть ли гусеницы-самцы и гусеницы-самки, Юлия понятия не имела. А вот мухи-самки, откладывающие яйца, имеются. Значит, есть и мухи-самцы, а самец мухи, это, что ли, мух?
Запретив себе думать о подобной ерунде, Юлия вдруг вспомнила, что в «Московской саге» Василия Аксенова в самом деле имелся белк. Только не великий, хотя как посмотреть – белкой, точнее, белком после своей кончины в человеческом обличии стал не кто иной, как вождь первой в мире пролетарской революции товарищ Ленин, и глава так и называлась – «Перескок белка».
Юлия поежилась. Но если это так, то куда занес ее собственный перескок? И почему, собственно, белк? Может, она неправильно поняла Квазимодо, шепелявившего и выражавшего свои мысли весьма непонятно. Но нет же, он так и сказал: «Великий Белк грядет».
Значит ли это, что концепция писателя Аксенова правильная и люди после смерти становятся белками?
После смерти… Умирать Юлии совершенно не хотелось. А если все же придется, то не сейчас и точно уж не здесь, в этом мрачном бункере, в лапах невесть каких безумцев.