Ремесло Теней. Игла Дживана - стр. 27
Лара принесла в гостиную поднос с кофейником и чашками. По сравнению с прошлым визитом Косте здесь показалось непривычно тихо и спокойно. Только сейчас, в этой тишине Костя заметил, как эта квартира отражает Лару. В прошлый свой визит он видел только какую-то эклектику, набор мебели и предметов, но сейчас заметил, что все вещи вокруг – это изящная рамка вокруг хозяйки.
Лара разлила кофе по чашкам, включила джаз и, усевшись рядом с Костей на диван, начала свой неторопливый рассказ:
– Мои бабушка и дедушка переехали сюда из общежития на Таганке, где бабушка жила ещё со студенчества. Моя мама родилась после окончания войны и первый год своей жизни провела здесь, в «Доме правительства». Дедушка был молодым – лет тридцать пять, не больше, – но прошёл всю войну, имел медаль за взятие Берлина, был Героем Советского Союза. А бабушке тогда только двадцать пять лет было, она окончила медицинское училище. И вот представь, она – и хозяйка этой гигантской квартиры. Думаю, ей здесь все было непривычно. У неё вдруг появилась личная домработница, внизу хороший продуктовый магазин, парикмахерская, столовая. В 1946 году родилась Лена – моя мама. Наверное, бабушкиному счастью предела не было, но продлилось оно недолго. Когда моей маме был годик, бабушка отдала её в ясли внизу, а сама ездила на работу в Первую градскую больницу. Она была такая изящная в своем белом халате! У меня её фото есть.
Лара встала с дивана, подошла к длинному узкому чёрному стеллажу с дверцами, и, достав оттуда альбом, протянула его Косте. На раскрытой странице Костя увидел фото женщины, очень похожей на Лару: те же волнистые волосы обрамляли лицо аккуратной овальной формы с большим выступающим лбом, те же немного пухлые губы улыбались сдержанной загадочной улыбкой и так же меланхолично и внимательно смотрели глаза. Только по грязно-жёлтому оттенку матовой бумаги можно было понять, что фото сделано более полувека назад.
– Какая красивая, – произнёс Костя. – Вы очень похожи.
– Да, бабушка была очень красивая. – Лара улыбнулась.
– А как её звали?
– Так же, как и меня, – только она была Лариса Сергеевна.
– А ты?
– Юрьевна.
– Ты ничего не сказала о своём отце. Где он?
– Папы нет, – вздохнула Лара. – Он умер давно, когда я была совсем маленькая.
– Извини…
– Ничего. – Лара покачала головой и снова улыбнулась, только не счастливой, а очень грустной задумчивой улыбкой. – Женщины в моей семье привыкли терять мужчин. Когда моей маме был годик, бабушка вернулась с работы и, как обычно, вначале пошла домой, чтобы переодеться. Но, выйдя из лифта, увидела, что квартира открыта, и услышала шум. Всё было перевернуто. По комнатам ходили чужие люди. Она спросила, что им нужно. И тут заметила избитого мужа. Она бросилась к нему, но её тотчас же оттащили. Потом обоих забрали на Лубянку, держали в разных камерах. На отца завели дело сразу по нескольким статьям: измена Родине, хищение государственного имущества, шпионаж в пользу иностранного государства – всего не знаю.