Рельсы на небеса - стр. 21
– Эй, детка, я же сказал – не спать! – Эльнар произнес эти слова не очень громко, даже немного приглушенно. Видимо, все-таки какие-то представления о приличиях у него имелись: не орал на весь вагон. Вот и чудненько. Я не шевелилась. Я спала.
– Даже не думай притворяться – заснуть за полторы минуты невозможно. – Да, поторопилась я с выводами насчет приличий, сглазила. Мой попутчик не просто произнес эти слова, он еще сильно и бесцеремонно тряс меня за плечо. – Повернись, детка, спать я тебе не дам все равно.
– Эльнар, – я впервые назвала его по имени, и, странное дело, мне почему-то было это даже приятно, – я хочу спать. У меня завтра трудный день, мне нужно очень много успеть. Завтра будет…
– Не будет.
Я замолкла, удивленно глядя на него.
– Не будет завтра у тебя дня.
– В каком смысле?
– Ты только представь, что сегодня последняя ночь в твоей жизни, – Эльнар присел на полку рядом со мной, и я, инстинктивно подтянув колени, непроизвольно села, – последняя ночь – неужели ты ее проспишь?
– Чего это вдруг она последняя? – пожала я плечами. – С какой стати?
– Да мало ли чего, – парень смотрел на меня, странно усмехаясь, – авария, катастрофа, метеорит упадет…
– Землетрясение, цунами, инопланетяне, – продолжила я, – не смешно, извините. Так вообще можно считать каждый день последним.
– Так и нужно считать. Нужно. – Странный парень был серьезен настолько, что появилось ощущение, что он и в самом деле так думал.
– Ага, – подчеркнуто неинтеллигентно поддакнула я, – и не спать вообще.
Я даже сказала не «вообще», а «вааще». Что это на меня нашло? Я разговаривала так, будто вела беседу сама с собой. Как-то очень легко, свободно и не жалея ни об одном своем слове.
– Лучше бы, конечно, не спать, – согласился сосед, – но это нереально.
– Вот именно, – я снова попыталась лечь, – поэтому давайте укладываться.
– Совсем не спать нереально, но одну ночь, особенно если ты точно знаешь, что она последняя…
В этот момент погас свет. Что-то мистическое было в этом, как он неожиданно погас, причем именно на словах – «она последняя», но я не желала поддаваться мимолетному смущению – подумаешь, значит, просто уже одиннадцать часов – и продолжила как ни в чем не бывало:
– Так это если точно знаешь, – легкий холодок все-таки пробежал по спине и плечам, и я чуть потерла плечи руками, – но это, слава богу, нам знать не дано.
Неожиданно Эльнар взял меня пальцами за подбородок и заглянул мне в глаза. Я впервые посмотрела ему прямо в глаза и от того, что я в них увидела, я растерялась. Там была тоска. В полумраке вагона, в слабом отблеске отраженного света, я отчетливо видела выражение его глаз. Тоска. Глубоко запрятанная, наверное, даже неосознаваемая. Я была так ошеломлена, что даже не пыталась вырваться из его пальцев, сжимающих мой подбородок. А он неожиданно сказал, все так же странно усмехаясь: