Рельсы - стр. 6
Одежда высохла часа через два, с удовольствием надел сухую и чистую рубаху. Сапоги тоже высохли, но стали почти на размер меньше и немного жали. – Ничего страшного, растопчутся.
– Тук-тук, ты случайно не знаешь, где мы сейчас? То, что в пустоши, это и так понятно, вот только хотелось бы знать, где эта пустошь находится – пёс не ответил, а если бы даже и ответил, что было бы удивительным, то я всё равно не понял бы его. Что толку от перестука зубов, если ни он, ни я, морзянку не знаем. Я уже частично свыкся с тем, что, скорее всего мы не на земле, если судить по тем вещам, что у меня имелись. Ножи ещё можно как-то уложить к принадлежности Земли, но вот огниво уже никак. Даже в самой дальней глубинке России невозможно найти такую вещь, никто уже не высекает искру, чтобы добыть огонь. Для такой задачи существует масса других всевозможных способов.
Костёр давно погас, разводить заново посчитал делом не нужным: холода я не чувствовал, одежда сухая, а видел я и без света костра очень хорошо. Можно было и ночью отправиться дальше вглубь пустоши, но я почему-то дождался рассвета, наверное, просто по привычке. С первыми лучами солнца заблестели мокрые камни, лужи отражали свет как зеркало и, выбрав одну из луж, я посмотрел на своё отражение.
– Ну, вроде бы ничего так, не урод, довольно молод на первый взгляд. Правда на правой щеке почему-то шрам остался, хоть и не большой, но заметный. Ну и хрен с ним, мне с лица воду не пить.
Меня больше напрягли мои глаза, какие-то звериные, от которых даже самому стало немного жутко. У Тук-тука глаза были обычными, то есть обычными для собаки, правда тоже какими-то злыми. Плюнул на своё отражение, в переносном смысле конечно. Нормально плюнуть не мог, слюны не было и воздуха в лёгких тоже. Посмотрев вперёд и мысленно пожелав себе удачи, двинулся в путь. Пёс шёл рядом, временами останавливаясь и поднимая уши. Правда они у него и без этого всегда торчали вверх, как у волка, но когда он к чему-то прислушивался, они вытягивались ещё выше. Местность слегка изменилась, стали попадаться холмы, неглубокие овраги и камни, как маленькие, размером с мяч, так и большие, размером с легковой автомобиль. Идти стало сложнее, приходилось петлять как заяц, обходя скопления больших камней.
– Тук-тук, ты тут ничего странного не заметил? Вот и я о том же. Второй день идем, но ни одного зверька так и не увидели, ни маленького, ни большого. Здесь даже насекомых почти нет, я ни одной мухи не увидел.
Пёс резко остановился и припал к земле, прижав уши. Я как по команде тоже резко присел и прижался к ближайшему камню. Через несколько секунд послышались звуки, насторожившие пса. Стук нескольких десятков копыт, негромкие голоса и протяжный скрип колёс. Осторожно выглянув из своего укрытия, я посмотрел в сторону приближающихся звуков. В каких-то ста метрах от нас находилась дорога, по которой двигались люди. Бежать навстречу с распростёртыми для объятий руками я не собирался, ещё неизвестно, кто эти люди и как они на меня отреагируют с учётом того, что и я, и Тук-тук, являемся в какой-то степени нежитью. Впереди группы верхом на коротконогих лошадках ехали двое. С большой натяжкой их можно было назвать воинами, так как у обоих на поясе висел меч, но никаких доспехов и в помине не было. Обычная одежда не способная защитить даже от лёгкого удара острым предметом. Сразу за ними, скрипя несмазанными колесами, двигалась большая телега, а тянул её огромный бык. Телега была крытой, и, что было внутри, увидеть не получилось. Вслед за телегой скованные одной цепью, устало передвигая ноги, шли люди. Три мужика и две женщины, все пятеро сильно избиты и практически раздеты. За этими пленниками тоже верхом на таких же лошадках плелись ещё шестеро вооружённых пиками воинов.