Рекрут - стр. 8
Неожиданный звонок отвлек Барона, и женщины, как, впрочем, и мужчины вздохнули с облегчением.
Барон был явно раздражен, однако взял сотовый телефон в левую руку и поднес к уху с серьгой, одновременно другой схватил Таньку за волосы и ткнул губами себе между ног.
– Слушаю, – зло просипел он.
В трубке послышался дрожащий неуверенный голос, сбивчиво докладывающий о каких-то неприятностях.
– Что? – взвыл Барон и, приподнявшись на кровати, отодвинул Таньку.
Его лицо исказилось злобной гримасой.
– Как на свободе? – заорал Барон и вскочил с кровати в чем мать родила. – Сука! Я тебе за что деньги плачу? Крыса ты эдакая!
Звонивший пытался оправдаться, но все было напрасно. Барон был в бешенстве.
– Если упустишь, я отрежу тебе твой прыщик и заткну его тебе в твою пасть, хорек! – крикнул Барон, бросил трубку и заорал на остальных: – Арбайтэн!
Небольшого росточка вьетнамец, закончив утреннюю зарядку, состоящую из нескольких ката, поправил свой длинный халат и покинул просторный балкон.
– Что-нибудь случилось? – настороженно спросил азиат Барона, маскируя свое волнение добродушной улыбкой.
Хозяин виновато улыбнулся в ответ своему гостю и компаньону.
– Нет, Нгуен, – как можно беззаботнее произнес Барон, – все в порядке! Так, мелкие издержки производства.
– Они не повлияют на бизнес? – прощебетал собеседник, слегка коверкая русский язык.
– Ни в коем случае, – заверил брюнет, – все остается в силе. Я жду твоих «туристов», как и договаривались.
Вьетнамец внимательно посмотрел на хозяина дома и слегка улыбнулся.
– Холосо! – кивнул он Барону и почти бесшумно удалился в комнату для гостей.
Глава 4
Надежда Макаровна поднялась сегодня ни свет ни заря. Она никак не могла дождаться, когда же закончится эта длинная тревожная ночь. Одинокая хозяйка с облегчением и радостью встретила первые проблески света над городом. И уже совсем стало легко на душе, когда весенние блуждающие утренние лучи солнца позолотили купола церквей и крыши стареньких домов.
Пожилая женщина бодро встала с постели, накинула синий халат и, подойдя к окну, выглянула наружу. Улица была почти пустынна. Только одиноко, что-то бормоча себе под нос, неторопливо подметал мостовую старый дворник татарин Ибрагимов. Печальный взгляд женщины задержался на его нескладной тощей фигуре.
Его рваный армячок был перештопан вдоль и поперек, а стоптанные «вечные» огромные башмаки чудом цеплялись за босые ноги.
– Бедный Камиль, – тихо прошептала Надежда Макаровна. – Боже мой, до чего мы дожили, бедные люди… Что они сделали с нами. Что они сделали с Россией!