Реки текут к морю. Книга I. Курс лечения несчастной любви - стр. 37
Она видела все спектакли. Не по разу. И приключения семейки каких-то придурочных грибов, этот спектакль показывали на новый год, и она смотрела его день за днем, стоя в самом дальнем углу зрительного зала, там, куда ее запускала билетерша. А сидя ей, маленькой, было ничего не видно за чужими спинами. И местные постановки: «Коварство и любовь», «Соломенную шляпку», «Дом», и спектакли заезжих гастролеров.
Однажды, она тогда училась в пятом классе, в город приехала французская пантомима. Настоящие французы. Всего один спектакль. Билетов, конечно, было не достать, да они и не пытались. Бабушка пообещала пропустить Люсю с мамой. Но они опоздали. Все из-за мамы. Она прособиралась: причесаться, нагладить платье, накрасить глаза. Чего там краситься-то? Все равно в темноте сидеть. В результате они пришли поздно: в дверях служебного входа встал цербер-администратор: много вас тут, халявщиков, идите за контрамарками. А контрамарки – не для всех, для родственников и знакомых лиц, гораздо более значительных, чем театральная гардеробщица. Но Люся сдаваться не собиралась. Оставив маму на улице у входа в театр, она обежала здание, открыла калитку в кирпичном заборе. «Золотой» ключик ей дала бабушка, провести не смогла через кордон, но путеводную ниточку подкинула. Пробежала задним театральным двором и позвонила в звонок на неприметной, совсем не парадной дверце. Это вход в хозяйство костюмеров и бутафоров: швейку и склады костюмов и реквизита.
– Ты чего тут, Люська? – костюмерша открыла дверь.
– Полин-Митревна, пустите нас с мамой. Мы на спектакль пришли, а там уже не пускают.
– Да? А ну как поймают? Мне за вас по шапке получать не охота.
– Ну, вы просто дверь пока не закрывайте. Мы проскочим. Я дорогу знаю.
Костюмерша, тетка по натуре добрая, но боявшаяся любых неприятностей как огня, подумала, пожевала губами, вздохнула.
– Ладно, Люська. Я счас уйду, а потом приду через пятнадцать минут и дверь запру. Успеете?
– Успеем! Спасибо, Полин-Митревна!
– Спасибо… Спасибо на хлеб не намажешь. С тебя пряничек, Люська.
Это был такой театральный пароль: «С тебя пряничек». Подразумевать он мог что угодно. В данном случае – ничего, это Полин-Митревна обычно угощала Люсю и ее сестренок то пряничками, то конфетками.
И Люся понеслась обратно за мамой. Пока ее не было, к маме пристроилась еще какая-то мадама в шляпе и с ней – взрослый мальчик. Оказалось, с маминой работы, можно даже сказать, ее начальница. Пришли на лишний билетик. А никаких лишних билетиков и в помине нет. Пришлось Люсе тащить их за собой, и мадаму эту, и ее сынка. Почти бегом они бросились к задней двери. Оттуда Люся повела свой отряд на второй этаж: лестница… коридор… Надо торопиться, спектакль уже начался. Люся махала рукой своим спутникам: «Давайте, давайте, не отставайте!» – и неслась вперед. Коридор вывел их на сцену. Да-да, прямо на сцену. Но сбоку, в кулисах. Из зала их было не видно, а вот артист, дядька в классической для мима полосатой майке-тельняшке, очень удивился. Сквозь его белый грим было заметно. Он даже бормотнул что-то, хотя в пантомиме слова не полагались.