Реинкарнация: Последний из рода Тьмы - стр. 51

Допив на ходу бутылку вина, следуя по узким улочкам из своей обители в городскую тюрьму, она проскочила мимо охраны, невнятно послав их в задницу, и замерла возле камеры злосчастного узника, который сидел, облокотившись на стену, как ни в чем не бывало.

-- Очнулся, значит, -- икнув, рявкнула она, -- А я-то уж решила, что тебя, щенка, все-таки не откачают! После всех-то моих методов. – Мария злобно зыркнула на юношу, на котором не осталось и следа пыток, и опять рявкнула, -- Я от тебя и живого места не оставлю, выродок! Знахарям придется потрудиться, чтобы собрать тебя по кусочкам!

Узник повернулся к ней лицом. Ее глаза впились в его пустой взгляд, а когда он коротко улыбнулся, в ней будто бы что-то включилось.

Ну, ни что-то, а чистая ярость.

Этот маленький ублюдок насмехался над ней, он знал, он сука знал, что на нее давят, что ее семье кровь из носу, как нужна информация. И он терпит, он тянет время! Он ждет, пока его сестру не найдет кто-то другой! Пока на ее род не падет пятно позора! Он знает, кто уничтожил деревню, и понимает, что все следы приведут к ней, к ее семье, которая ни при чем!

-- Грязный выродок! – гаркнула она, и хлопнула в ладоши, -- Сейчас ты мне все расскажешь!

Ее глаза засияли, волосы поднялись с плеч, будто бы ее прядями действительно играл ветер, а лицо исказила яростная гримаса.

Маленький черный смерч, который поднялся с ее ладони, ринулся прямиком в камеру, окутал вихрями узника, и со всей силы ударил того о стену.

Его крики радовали ее душу, брызги крови, которыми была украшена вся камера, возбуждали ее.

-- Говори, ублюдок!

Но «ублюдок» лишь кричал от боли.

И швыряла она юнца до тех пор, пока вспышка белой ярости не иссякла. Только картина, которая предстала перед ее глазами, пришлась ей не по душе.

Юноша был разорван, на куски. Он был мертв. На все сто процентов.

Когда Мария поняла, что натворила, когда поняла то, что все пропало, что единственная зацепка, и спасение ее рода от позора – умерла, да еще и от ее рук, по лицу покатились градины слез.

Рев, который нельзя было ни с чем спутать, эхом прошелся по коридорам городской тюрьмы.

-- Все, все, -- захлебывалась Мария соплями и слезами, -- Все пропало...

***

Я ждал. Ждал, когда придет мой убийца. Ждал, когда ко мне придет сила, хоть и не самым радостным для меня способом. Но желание выжить, найти себя, и наконец, начать хоть что-то делать, превышало все страхи и будущие «неприятности».

Тьма, а точнее – сила, которую я принял, больше не звучала как шум от телевизора на повышенных частотах. Теперь, она приняла тот самый приятный женский голос, которым она говорила со мной в последний раз. Но являлась ли эта «сила» женщиной – я не был уверен.