Реформация. Полная история протестантизма - стр. 27
Впрочем, этот прагматичный образ находчивой активистки сопровождался прославлением космической роли Девы Марии. Одни проповедники говорили, что в тот миг, когда Христос умер на Кресте, вся оставшаяся вера человечества сосредоточилась только в ее недрогнувшей вере. Другие, пытаясь совместить образ Пресвятой Девы и представления апостола Павла (говорившего о Христе как о главе Церкви, а о христианах – как о теле Церкви), описывали Марию как шею Церкви [24]. Такая двойственность, которая выражалась в приверженности Пресвятой Девы к земным делам и в ее роли в драме искупления, вызвала ожесточенные споры о том, была ли Дева (в отличие от остального человечества) зачата без греха – или же она, зачатая в обычном плотском грехе, была немедленно одарена благодатью, позволившей ей избежать совершения личного греха. Возможно, различие покажется едва уловимым, но оно очень много значило для воинствующих сторон: и те и другие хотели почтить Деву и в то же время не отступить от истинных воззрений на человеческий грех. Францисканцы (помимо Бонавентуры) отстаивали идею непорочного зачатия; доминиканцы, вслед за своим величайшим богословом Фомой Аквинским, эту идею презирали, и средневековая Церковь так и не решила проблему, даже когда в XV веке Сикст IV, папа римский, в своих официальных заявлениях склонился в пользу первых – в конце концов, он сам был францисканцем.
В подобных спорах мы видим восхитительное смешение научных аргументов и жажды уверенности в спасении, испытываемой простым народом. Порой на первый план выходил сложный университетский язык, а в других случаях ученых затмевали обычные христиане, желавшие выразить свое стремление к божественной благодати и свои отчаянные поиски любви Божьей – через Мессу, через Крест, через образ Матери, кормящей сына грудью или горько плачущей над его распятым телом. Примерно с начала XV века мирянам стали давать освященные на Мессе облатки чаще, чем было принято на протяжении тысячелетия; этому, в частности, способствовали труды Жана Жерсона, великого французского богослова и ведущего академика. Другие считали, что столь частое причастие станет угрозой для благоговейного чувства и предпочитали причащаться, как и раньше, только раз в год, а прежде всего стремились обрести милость Божью в общих и частных молитвах. Если взглянуть на то, в какой мере это затронуло общую литургию, то предполагают, что за полвека, прошедшие с 1450 года, в любой крупной церкви в Англии к общим богослужениям добавились в среднем три новых торжества [25]. Миряне требовали от духовенства все более подробных рассказов об их Спасителе и о его Матери, о которой библейские повествования поведали так немного, – мы уже отмечали, что даже имя ее матери пришлось искать в других источниках. Духовенство, в свою очередь, сделало все возможное, чтобы заполнить пустоту своей проповедью, в чем помогали назидательные легенды, расширившие библейские нарративы. А кроме того, служители Церкви поощряли простых мирян обращаться к своему воображению – конечно же, только частным образом и в рамках одобренных молитв.