Редкие земли - стр. 13
II. Непохожий на Ахилла
Вечерами я часто гулял по городу, стараясь не особенно удаляться от берега. Сидя тут в одиночестве неделю за неделей, можно было бы заскучать, если бы не нарастание «романной фазы» да присутствие неизмеримого в своем могуществе соседа, что постоянно гремит в шестистах метрах от твоего сада, словно бесконечный товарный состав. В ожидании заката я заходил в прибрежные бары и выпивал то кружку бельгийского пива «Лефф», то стакан баскского терпкого вина. Солнце, накалив горизонт, садилось прямо в море. Закат распускал гигантский павлиний хвост. При поворотах хвоста над ним возникали чистейшие звезды. Настроение улучшалось. Оно (настроение) подмигивало этим чистейшим звездам юности.
«Мигель, – обращался я к бармену, – налей-ка мне еще одну кружку „Левого“. Он тут же с улыбкой подавал то, что просят, как будто знал, что такое „ЛЕФ, Левый Фронт в Искусстве“. Я начинал снова бубнить что-то ритмическое.
В кармане пиджака звучит бравурная гамма мобильного. Это, конечно, она, Танька Лунина.
«Ну что, чем ты там занимаешься?» – спрашивает она.
Этот женский голос с хрипотцой; даже без звука «р» в нем слышится легкое грассирование.
«Как обычно, – отвечаю я. – А что у тебя?»
Грубоватый смешок: «Сгущается лажа. Клемент гррозит рразогнать прродюссерскую грруппу. Жоррж и Кэт ррычат, что ты там, в сценаррии своем, рраскатился не на десять лимонов, а на все двадцать. Агрриппина вдрребезги погррязла в кастинге, брродит по Тверрской, выискивает прроституток на рроли кррымской арристокрратии».
От этого неистовства звука «р» у меня начинает кружиться голова. «Татьяна, побойся бога, как это можно „погрязнуть вдребезги“?» Она замолкает и молчит, чтобы я что-нибудь еще сказал, но я молчу, как бы настаивая на ответе.
«Ну что это за дуррацкие прридиррки?» – тихо произносит она, и от этой еле слышной хрипотцы у меня перехватывает дыхание.
«А чего они тебя-то во все эти дела посвящают?» – строго спрашиваю я.
«А почему же меня-то не посвящать? – очень остро возмущается она. – Ты считаешь, что перрсонаж не может быть в куррсе перредрряг?!»
Снова молчание. Она хочет приехать сюда, понимаю я. Жаждет встречи с автором. Боится выдохнуться.