Редберн: его первое плавание - стр. 7
Мы шли в тишине, пока я не увидел, что его покидает сила – он был тогда слаб здоровьем, и с немым рукопожатием и с громким ударом в сердце мы разошлись.
Было раннее туманное холодное утро в конце весны, и мир лежал передо мной, вдаль протянулась длинная грязная дорога вровень с уютными зданиями, обитатели которых были заняты своим предрассветным сном, не обращая внимания на проходящего странника. Холодные капли дождя просочились через мою кожаную кепку и смешались с несколькими горячими слезами на моих щеках.
Вся дорога принадлежала мне, меня ничего не волновало, и я шёл ленивой уверенной походкой. Серая охотничья куртка прикрывала мою спину, и с конца винтовки моего брата свешивался маленький узелок с моей одеждой. Мои пальцы лениво держались то за ложе винтовки, то за спусковой механизм, и я решил, что это действительно был способ начать жизнь с оружием в руке!
Не говорите о горечи среднего возраста и последующей жизни, мальчик может чувствовать всё, и даже намного больше, когда на его молодой душе зацветает плесень, и фрукт, который вместе с другими только что разорвался от зрелости, был зажат, будучи ещё цветком и бутоном. И такая травма никогда не проходит бесследно, эти раны слишком глубоки и оставляют такие шрамы, что воздух Рая не может их стереть. И они – тяготы и жестокости ранней юности – существуют для того, чтобы заранее испытать муки, которые ждут нас в мужественной зрелости, когда хрящ становится костью, и мы встаём и преодолеваем наши судьбы, как испытания, которые уже познали и предопределили; поэтому мы теперь – ветераны, привыкшие к осадам и сражениям, а не зелёные новички, отскакивающие при первом шоке от столкновения.
Наконец, когда корабль заполнился, мы отчалили, и дальше двинулись вниз по Гудзону. На борту было немного пассажиров, день был весьма неприятный, и они, главным образом, собрались в каюте вокруг печей. После завтрака некоторые из них погрузились в чтение, другие задремали на диванах, а следующие сидели тихими кружками, несомненно, размышляя относительно того, кем является тот или иной пассажир.
Они, конечно, были унылым сборищем, и все они с каменными взглядами и бессердечием взирали на меня. Я не мог сочувствовать им, я почти ненавидел их и, чтобы их избегнуть, пошёл на палубу, но шторм с дождём и снегом спровадили меня обратно вниз. В последний момент я вспомнил, что не обзавёлся билетом, и пошёл в офис капитана, чтобы оплатить его и получить, и был поражён ужасной новостью, что в тот день цена этого обрывка бумаги была внезапно поднята, ввиду того что другие корабли остались стоять, поэтому у меня не оказалось достаточно денег, чтобы заплатить за свой проезд. Я предположил, что это будет всего лишь доллар и только доллар, который у меня и был, тогда как нужно было два. Ну что тут делать? Корабль уже отчалил, и уже не было никакого пути назад, а потому я решил никому ничего не говорить и, нахмурившись, ждал, когда с меня потребуют плату за проезд.