Рецидив - стр. 16

– Отвали, уебок.

– А вот выражаться я не советуют.

Она правда дикая, исцарапала всего, что пришлось отпустить ее. Словно фурия, собрала свои вещи, натянула шорты, тем, что осталась от лифа, прикрыла грудь.

– Я с тобой разговариваю.

– Да пошел ты. Нигде меня не было. Ничего не знаю и никого не видела. Мне до пизды до твоего ебаного «Ягуара». Можешь гореть с ним в аду.

Уходит, громко хлопая дверью. Смотрю на нее, прекрасно понимая, что наш разговор еще не закончен. Но я еще не знал, что буду реально гореть в аду, в собственном аду. Вместе с ней. Я сам, добровольно шагну в это пекло, стоит только ей позвать меня, стоит только нам встретиться.

Безумная. Горячая. Неуправляемая. Этот её запах, татуировки, одно крыло ангела. Кто же обломал тебе крылышки, детка? Хотя с таким-то характером это неудивительно.

Сажусь обратно на диван, скидываю презерватив, закуриваю. Никотин обжигает легкие, оставляя на губах горечь. Смотрю назад, в угол, камера мигает красным огоньком, ухмыляюсь. Девчонка никуда не денется, найду, расспрошу, узнаю ответы на свои вопросы.

Но кто ответит мне, что такое это сейчас было?

Агата

Моросит противный дождь. Под кроссовками лужи и грязь, шла, не разбирая дороги. Было все равно куда, лишь бы идти, надо остыть. Надо выветрить из головы все мысли, закопать в эту грязь, что под ногами.

Выскочила из кабинки как ошпаренная, прикрывая грудь разорванным лифом, наткнулась на Жору, чуть не упала назад. Он так странно посмотрел на меня, а в глазах похоть и насмешка. Словно он все знает, словно все видел, что происходило за теми дверьми. Да, конечно, все видел, еще и подрочил.

– Развлеклась?

– Пошел нахуй, Жора.

Оттолкнула, быстро пошла по коридору до раздевалки, в спину только услышала Жорин мерзкий хохот. Козел конченый. Неужели Шакал на самом деле разрешил, чтобы я пошла на приват, или Жора меня тупо развел? Да какая уже разница? Уже нет смысла разбираться, нет никаких сил, в голове полный бардак.

Девочки переодевались к выходу, не обращая на них внимания, нашла свои вещи, сбросила шорты, кое-как развязав высокие ботинки, откинула в сторону. Натянула спортивный костюм размера на два больше, чем надо, на голову – капюшон, надела кроссовки, накинула кожанку. Затолкала в рюкзак вещи.

– Агат, что-то случилось?

Молчу, ничего не отвечаю, не хочу даже думать о том, что случилось. Ненавижу себя за это.

– Извини, Стасян, не сегодня.

Отвечаю как можно вежливее люблю Стаську, классная она, смотрит на меня своими зелеными глазищами, настороженно так. Иду узкими коридорами к служебному выходу. Три часа ночи, жизнь кипит, у дверей курят официанты и бармены. Чувствую на себе их взгляды, сжимаю в кармане толстовки кожаное портмоне, сильнее натягивая на глаза капюшон, сворачиваю за угол. Здесь нет ярких фонарей, сбавляю шаг. Отчего или кого я так бегу? От себя. Только от себя. Моя смена заканчивается только в шесть утра, но я ушла раньше, Жорик будет в бешенстве, да пошло оно все. Пошли они все.