Рецепт - стр. 10

Когда стало попрохладней, поздней осенью, Кирилл начал выбираться в город, – на всё теперь как-то смотря совсем другими глазами, – без заполошности восторга от внешнего и с какой-то толикой грусти и раскаяния, и будто бы всё время чувствуя нереальность поволоки внешней событийности – словно бы всё время (даже встречаясь с друзьями за уличным столиком маленькой итальянской пиццерии на Жан Жоресе, разглядывая растоптанный трюфель трухи платановых листьев на трамвайных путях на бульваре и вроде бы беззаботно болтая) внутренне как будто бы легонько щипал себя за руку и спрашивал: это со мной происходит? Или это не со мной? Это я смеюсь на глупые шутки? Или это не я? Это вообще всё – настоящее? Все эти изощреннейшие ежедневные семейные хлопоты, о которых мне рассказывают друзья-французы? Или это всё ненастоящее, нереальное, некрепкий странноватый навязчивый сон, галлюцинация, которую сейчас сморгнешь, проснувшись?