Ребята, нас обманули! (Жизнь в рассказах) - стр. 13

Как случилось, что миллионы советских людей пели эту песню с 1930-х годов и никто так и не обратил внимания на этот внутренний саботаж? Именно потому, что напевали ее миллионы.

Предполагалось, что эта советская сказка будет декламироваться вдохновленной марширующей толпой, а не читаться с листа. Честно говоря, когда мой папа пел эту песню в одиночестве на коммунальной кухне, он был счастлив, что сталинские времена, когда она была написана, прошли и он теперь может смеяться вместе с песней. Последнее, чего мы хотели, – это чтобы сказка стала былью.

Пускай сказка останется сказкой, иначе пламенный мот ор в чьем-то сердце определенно взорвется и коллективный организм перестанет правильно работать. Моя мама никогда не пела таких песен. Она не верила ни в какие сказки и мечтала привить мне чувство реальности. Ей было всего шесть лет, когда гитлеровские войска вторглись на территорию Советского Союза, ей пришлось эвакуироваться в Сибирь со своей мамой и братом. Слишком много она об этом не рассказывала, но я узнала все подробности ее военного детства, когда заполняла два года назад документы для получения пособия от немецкого правительства. Она отнеслась к этому документу так, как будто это был дневник, которого она никогда не вела. Я включаю сюда некоторые ее воспоминания, которые не подошли для официальных бумаг. Так как Ленинград находился в осаде нацистских войск, семьи с детьми должны были отправиться в эвакуацию. Моя шестилетняя мама и ее девятилетний брат были разлучены с матерью и под постоянными бомбежками в битком набитом вагоне поехали в Ярославль, но немецкие войска уже приближались и к этому городу, так что они спасались на переполненном кричащими людьми пароходе в Саратов, где наконец воссоединились со своей матерью и кузенами и отправились дальше – в Сибирь. Моя мама была младшей, еще была ее старшая двоюродная сестра, избалованная голубоглазая Марочка, и мамин старший брат, который периодически дразнил ее. Они жили в окружении сибирских лесов, где совсем не сказочные волки пели по ночам свои ужасные воющие колыбельные. «Снегом заносило подоконник, а иногда и пол нашей комнаты, – рассказывает мама, – руки мои до сих пор хранят следы обморожения». Местные жители далеко не всегда хорошо относились к евреям, эвакуированным из Ленинграда. Когда мама шла в школу, местные мальчишки вслед ей кричали дразнилку: «Жид, жид, жид по веревочке бежит». Однажды маминой маме, бабушке Розе, пришлось оставить детей одних дома, чтобы пойти через тайгу в соседний город. Ей нужно было продать бо́льшую часть своих вещей, чтобы купить им еду. Пока ее не было, а дети были одни, местный мужик остановился возле их дома. Он сказал им, что Роза заблудилась в лесу, у нее нет с собой пищи, она голодает. Попросил детишек дать ему еду, чтобы отнести ей. Мама и ее брат Миша отдали ему все запасы продуктов, которые были в доме. Бабушка Роза вернулась в пустой дом.