Ребенок Розмари - стр. 22
– Спасибо. Очень мило с вашей стороны поддержать нас в эту минуту. Нам стало немного легче.
– Вы больше ничего не знаете об этом брате, кроме того, что он во флоте? – настойчиво спросил полицейский.
– Это все, – подтвердила Розмари. – По-моему, она его не очень любила.
– Его будет легко найти, – предположил мистер Кастивет. – Фамилия Джоноффрио не так уж часто встречается.
Ги обнял Розмари, и они пошли к дому.
– Я так ошеломлена, и мне очень жаль ее, – сказала Розмари Кастиветам. – Очень жаль. Это…
– Спасибо вам, – перебила миссис Кастивет, а ее муж произнес какую-то длинную и непонятную фразу, из которой можно было разобрать только слова «ее последние дни».
Розмари и Ги поднялись наверх («Боже мой! – повторял ночной лифтер Диего. – Боже мой! Боже мой!»), печально посмотрели на дверь 7А, где теперь обитало привидение, и прошли по коридору в свою квартиру. Из соседней двери выглянул мистер Келлог и спросил, что происходит внизу. Они все рассказали.
Некоторое время они сидели на краю кровати и размышляли о том, какие у Терри могли быть причины для самоубийства. Наконец решили, что если когда-нибудь Кастиветы покажут им записку, то можно будет узнать, что же побудило ее совершить этот прыжок, свидетелями которого они чуть не стали. Хотя, добавил Ги, и содержание записки не всегда дает ответ, потому что его, наверное, не знала и сама Терри. Что-то привело ее к наркотикам и что-то толкнуло на самоубийство, но что именно – рассуждать уже поздно.
– Помнишь, что говорил Хатч? – спросила Розмари. – Что здесь больше самоубийств, чем в других домах.
– Ну, Ро, – возразил Ги, – все это чепуха. Ты имеешь в виду его болтовню об «опасной зоне»?
– Но Хатч верит в это!..
– Все равно чепуха.
– Представляю, что он скажет, когда узнает об этом.
– А ты ему не говори. В газетах он все равно ничего не прочтет. Только утром началась забастовка нью-йоркских газетчиков, и ходили слухи, что она продлится около месяца.
Они разделись, приняли душ, возобновили незаконченную игру в скрэббл[2], снова ее не закончили, занялись любовью, а потом отыскали в холодильнике немного молока и блюдо с холодными спагетти. Перед тем как окончательно выключить свет в половине третьего, Ги проверил автоответчик и обнаружил, что ему предложили участвовать в рекламе на радио для винной фирмы Креста Бланка.
Скоро он заснул, а Розмари продолжала ворочаться. Она все еще видела лицо Терри: окровавленную маску и один глаз, смотрящий в небо. Через некоторое время, однако, она незаметно для себя перенеслась в церковь Мадонны в своем родном городе. Сестра Агнес яростно махала кулаком и требовала, чтобы ее исключили из председателей школьного совета. «Иногда я вообще удивляюсь, как ты можешь руководить хоть чем-нибудь!» – кричала она. Стук за стеной разбудил Розмари, и она услышала голос миссис Кастивет: «И пожалуйста, не говори мне, что сказала Лаура-Луиза, потому что мне это неинтересно». Розмари повернулась и уткнулась в подушку.